Наследник - [62]

Они расположились втроем на заднем сиденьи, Балабин с Рудиком сели напротив, пронзительно взвигнул клаксон, разгоняя толпу репортеров, и машина плавно выкатилась на Рустам-авеню. Джип с гвардейцами держался сзади. Промелькнули знакомые здания министерств, посольств и отелей, витрины бутиков и ресторанов, плакаты с изображением туран-баши, затем площадь с правительственными дворцами, фонтанами, розами и галереями в виноградной лозе, большая мечеть, облицованная голубыми и зелеными изразцами, шумный восточный базар. «Кадиллак» миновал предместья и выехал на трассу, ведущую в аэропорт. Теперь с одной стороны тянулась нитка трубопровода, а с другой – решетчатые мачты с проводами.

– Сейчас повернем, – сказал Ягфаров, и машина послушно свернула на ухоженную магистраль, тянувшуюся серым асфальтовым потоком среди зеленой степи. – Правительственное шоссе, прямо к резиденции «Карлыгач», – пояснил советник. – Контролируется с земли и с воздуха.

Будто подтверждая его слова, в небе застрекотал вертолет.

– Серьезно дело поставлено, – пробормотал Перфильев и оглянулся на джип с гвардейцами.

Советник кивнул.

– Наш президент уделяет особое внимание вопросам личной безопасности. Кстати, Алекс… Если хотите, мы можем беседовать на английском, французском или немецком, а также, – Ягфаров испустил глубокий вздох, – на любом из романских или скандинавских языков.

– Нет необходимости, Райхан, русский – мой родной. – Каргин заглянул в печальные глаза советника и спросил: – Сколько языков вы знаете?

– Шестнадцать, считая с фарси, турецким и арабским. Я занимался лингвистикой… точнее – сравнительным анализом средневековой восточной и европейской поэзии. Кафедрой заведовал в университете… пока ее не разогнали…

– Почему?

Ягфаров пожал плечами.

– За ненадобностью. Чего у нас только не разогнали по этой причине…

Явный диссидент, мелькнуло у Каргина в голове, а служит чиновником, и не последнего разбора! Он вытянул ноги и усмехнулся.

– Но вы, Райхан, не проиграли – советник президента много выше, чем заведующий кафедрой! Вас привело на эту должность знание многих языков?

Глаза Ягфарова стали еще печальнее.

– Нет, Алекс, не в языках и знаниях дело. Я имею честь относиться к клану президентских родственников, и, по существующим обычаям, обязан ему служить. Так же, как все остальные. Я… – Он принял сосредоточенный вид, пытаясь, очевидно, вычислить степень родства. – Я племянник жены его троюродного брата Сабира Каюмовича Усманова.

– Знакомое имя, – произнес Каргин.

– Уже наслышаны? Он на оборонном заводе директорствует.

На горизонте вставали горы. Степь по-прежнему была плоской и ровной, и потому казалось, что горные вершины возносятся над ней на недосягаемую высоту, упираясь прямо в небо и как бы поддерживая его бирюзовый свод зелеными, поросшими сосновым лесом хребтами. Но это являлось иллюзией; горы были невысоки, метров пятьсот-семьсот, не больше, но все-таки горы, а не холмы.

– Природный феномен, – сказал Ягфаров. – Скальные массивы прямо в степи, меж ними – четыре озера, лес, прохлада, целебный воздух. Спецсанаторий здесь был с кумысолечебницей, а также одна из дач генсеков. Т е х еще генсеков… Хрущев наведывался, Брежнев приезжал… Дача теперь и есть резиденция Карлыгач, а санаторий стал гостиницей для приближенных. Кое-что переделали, убавили или добавили… В общем, увидите сами.

Над их автомобилем пролетел еще один вертолет. «Ми-8» отметил Каргин и спросил:

– Какова программа встречи?

– Сугубо неофициальная. Познакомитесь с высшим руководством, побеседуете, затем – прогулка у озера и обед, после чего вас примет туран-баша. Я буду вашим бессменным гидом.

Дорога вильнула и пошла вверх. Слева и справа поднялись живописные скалы, засверкал радугой водопад, потом ущелье сузилось и впереди показались глухие стальные ворота, перегораживающие шоссе от края до края. Они разошлись, машина и джип медленно скользнули в узкую щель, чья-то бородатая физиономия, подпираемая автоматным стволом, заглянула в кабину, чья-то ладонь гулко стукнула по багажнику. Джип остановился, белый «кадиллак» поехал дальше, по дороге, огибавшей озеро хрустальной чистоты. Над ним поднимались огромные сосны с оранжевыми стволами, а на другом берегу раскинулся парк с комплексом белых и желтых строений – видимо, бывшим санаторием.

– «Карлыгач», – сказал Ягфаров, когда машина остановилась перед одним из зданий, двухэтажным и довольно большим, с террасой, тянувшейся вдоль второго этажа. Сравнив его с дедовой виллой на Иннисфри, Каргин решил, что по части роскоши генсекам все-таки миллиардеров не обскакать. Что немудрено: генсеки, как-никак, являлись слугами народа, а миллиардерам сия дымовая завеса была ни к чему.

Каргин с Перфильевым вышли. Автомобиль развернулся.

– Ваши люди смогут отдохнуть в одном из павильонов, – пояснил Ягфаров. – Транспорт подадут в шесть вечера. Прошу вас, Алекс и Владислав, следуйте за мной.

Они поднялись на просторную эспланаду, где полукругом стояло десятка три человек, пожилых и молодых, и начали обходить их, пожимая руки, выслушивая цветистые пожелания благополучия и здоровья, а также шепот Ягфарова, сообщавшего, кто тут эмир министр, кто ага депутат Курултая, кто доблестный сераскер, и кем все эти личности приходятся туран-баши. Тут были кузены, двоюродные, троюродные и внучатые племянники, родичи со стороны супруги и родичи родичей – словом, никто из близких не был обижен и обделен. В центре шеренги нашелся старых знакомец Чингиз Мамедович, встретивший Каргина распростертыми объятиями, а рядом с ним – брат Курбанова Дамир Саидович с младшим сынком Саидом. Старший, Нури, все еще оставался в Ницце и, вероятно, поправлял здоровье на пляжах, в борделях и кабаках.