Наследница Кодекса Люцифера - [216]

Он не стал спрашивать, пойдут ли с ним Мельхиор и Андреас, а они не стали спрашивать, можно ли им пойти с ним. Вместе со стражами они пробивались сквозь поток беженцев, пока не добрались до того места, где идущая от Града улица поворачивала вниз.

– По подъездам! В укрытие! – крикнул генерал.

Мельхиор и Андреас втиснулись в один подъезд. Андреас тяжело дышал и сжимал мушкет, который солдаты сунули ему в руку.

– Ты умеешь с ним обращаться? – спросил его Мельхиор.

– Нет!

– Великолепно. И каков твой план?

– Я стану читать им договор купли-продажи с восточным торговым обществом и надоем им до смерти – буквально!

Они переглянулись.

– Прости, что называл тебя засранцем, – сказал Мельхиор.

– Прости за то, что я говорил о тебе и Карине, – одновременно с ним произнес Андреас.

Они снова переглянулись. Внезапно Андреас улыбнулся.

– Они идут! – закричал генерал Коллоредо. – Они идут!

Солдаты Кёнигсмарка не были готовы к тому, что наткнутся на сопротивление. Они прогнали студентов и уже торжествующе кричали, когда дошли до площади и обнаружили, что там яблоку негде упасть от беглецов. Первые уже вскинули мушкеты, чтобы стрелять без разбора по толпе.

– Огонь! – закричал Коллоредо.

Двадцать мушкетов выстрелили одновременно. Люди на площади, громко крича, упали на землю. У первого ряда ворвавшихся на площадь нападающих подогнулись ноги, словно по ним прошлась огромная коса. Школяры развернулись, и те, чьи мушкеты еще были заряжены, тоже стали стрелять. Послышались крики. Нападающие отступили. Люди на площади вскочили и побежали на соседние улицы, поняв, что им не удастся пройти к мосту. В течение нескольких мгновений площадь опустела, а на улице, ведущей прямо к мосту, раздавались испуганные вопли, царили давка и паника. Мельхиор заметил, что Андреас еще не выстрелил из мушкета.

– Чего ты ждешь… – начал он, но тут Андреас вышел из укрытия, встал прямо посреди улицы, прицелился и спустил курок.

Ставень на доме в начале улицы, ведущей от Града, разлетелся в щепки, но мушкетер, высунувший свое оружие из-за угла, вздрогнул и промахнулся. Оставшиеся в живых члены студенческого полка присоединились к беглецам. Коллоредо тоже погнал своих людей назад.

– Через мост не перейти! – закричал Мельхиор.

Коллоредо покачал головой. Они последовали за ним к берегу реки. На Влтаве уже покачивалось несколько лодок, а сидящие в них лихорадочно гребли к противоположному берегу; остальные лодки стражи уничтожили топорами. Андреас, Мельхиор и Коллоредо прыгнули в уцелевшую лодку и взялись за весла. На мосту все еще оставалось полно людей, но их поток постепенно ослабевал. Коллоредо не сводил с моста широко раскрытых глаз.

– Будь я проклят, – сказал он наконец, – будь я проклят. Сколько мы успели перевести через мост, как вы думаете?

– Пару сотен, – ответил Мельхиор. – Это крохотная часть жителей Малой Страны, но даже она что-то да значит.

– Кто-то подает нам знаки с башни Старого Места, – заметил Андреас.

Коллоредо стал читать сигналы. Мельхиор видел, что наверху, в Граде, им тоже подают сигналы. Он спросил себя, кто их подает: гарнизон замка или же враг. Ответ на этот вопрос ему дал Коллоредо.

– Град в руках врага, – спокойно сказал он. – Кёнигсмарк взял в плен епископа Гарраха, Франческо Мизерони, Вильгельма Славату, всех каноников и весь Страговский монастырь. Он предлагает начать переговоры, или он пришлет нам головы пленников в корзине. Что вы только что говорили о победе, которую мы одержали, несмотря на возможное поражение, господин Хлесль? Ну, вот мы и одержали эту победу. Только Прага все равно пала.

27

В первое мгновение Агнесс решила, что она провалилась в очередной сон. Киприан, Андрей и Александра стояли перед какой-то могилой, причем Андрей держал в руке ржавую иззубренную лопату. Перед ними возвышались какие-то мужчины, один из которых целился в них из мушкета. Это были люди… отца Сильвиколы! Она замерла, будто натолкнувшись на стену. Колени у нее задрожали, а пульсирующая боль в ране усилилась. Звуки битвы у стен города внезапно стали доноситься словно с большого расстояния.

Отец Сильвикола обернулся. Похоже, он не удивился, увидев ее здесь.

– Она лежит в могиле, – сказал он. – В пустой могиле мужчины, который пожертвовал своей женой и чуть не поступил так же и с детьми, лишь бы выкрасть библию дьявола. Я мог бы и догадаться. Вы хотели выкопать ее и перепрятать. Я опередил вас. Бог опередил вас. В конце добро всегда торжествует над уловками дьявола. – Он кивнул солдату с мушкетом и указал на Агнесс. – Пора довести все до конца. Убей ее.

Солдат поднял мушкет и развернул его дуло. Отец Сильвикола прикусил губу и пристально посмотрел на Агнесс.

Киприан сделал незаметное и быстрое движение, словно в него вселился он же, но гораздо моложе, и не успел никто и глазом моргнуть, как он уже стоял за спиной иезуита, прижимая одну руку к горлу отца Сильвиколы, а другую держа у него за затылком. Он приказал солдату:

– Отбрось мушкет, или я сломаю ему шею.

28

Солдат медлил. Его взгляд метался между Агнесс, Киприаном и отцом Сильвиколой. Наконец он опустил оружие.

– Застрели… их… – выдавил отец Сильвикола. – Я… приказываю…