Наследница из Гайд-Парка - [56]

Только став мужчиной, он понял силу этого чувства. Когда он вернулся домой из университета и увидел ее снова, то внезапно осознал, что его стремление дразнить ее, бороться с ней, утешать и учить ее было только предтечей растущего в нем желания.

Это возвращение получилось очень нелепым. Ему было двадцать четыре, и он был совсем не рад вернуться в дом, где провел жалкое и одинокое детство. Он хотел отправиться в большое путешествие по Европе, но отец решил, что его сыну пора заняться семейными делами.

Старый лорд Эйлсгарт, вызывая сына, не упомянул, что намерен его женить. Отец окружил сына вниманием, в котором отказывал столь долго, польстил ему, доверив участие в семейных делах, передал ему часть ответственности за них, чтобы Роман почувствовал гордость, считая себя занятым важным делом.

И Роман с готовностью взял на себя эту ответственность. Теперь он имел цель в жизни и достойное занятие.

Но после того как он вновь увидел Тристу, они оба влюбились друг в друга. Это было замечательное время. Роман чувствовал, что нашел женщину, которой можно навсегда отдать сердце. И на него полагался единственный человек, доверия которого он искал.

А потом его поставили перед выбором.

Триста не только отказалась понять его выбор, она прокляла Романа. Словно он был способен пойти наперекор судьбе. Будто он мог встать против всех и крикнуть: «Нет, я должен жениться на Тристе Нэш и ни на ком больше, поскольку она единственная, кого я люблю!»

Что бы произошло, сделай он это? Семья оказалась бы в отчаянном положении. Они все были бы на краю бедности, если не в тюрьме. Его сестра, у которой в жизни не было ни одной своей вещи, теряла надежду получить что-то в будущем. А его женитьба давала хотя бы стабильность.

В этой истории именно он был пострадавшей стороной. Триста ненавидит его за то, что он ее предал, но это она предала его. Возможно, он простит это, простит, что она утаила от него Эндрю. Может, он будет прощать ей все потому, что она до сих пор желанна.

За прошедшие шесть лет это ненасытное желание стало только глубже, сильнее, а теперь оно, словно прорвавшаяся через дамбу река, стало неудержимым и заполнило его всего страстью.

Триста чуть слышно вздохнула во сне и передвинулась. Роман чуть оттолкнулся, чтобы высвободить ее, и Триста повернулась на другой бок, так и не проснувшись. Роман поднялся с кровати и начал одеваться. Его конечности были тяжелыми, и их чуть покалывало. Он чувствовал себя вялым – как у него всегда было после секса, только на сей раз куда заметнее, поскольку его тело не желало делать те движения, которых требовал мозг. Когда он натянул на себя брюки, что-то выпало из его кармана. В темноте и тишине звук удара прозвучал неестественно громко.

Роман поднял игрушечного солдатика. Это было изображение майора Коури из конной гвардии – он принес его Эндрю в первый день их встречи. Его сын отверг игрушку – подарок, который Роман тщательно отбирал, уверенный, что сыну он понравится.

Этот маленький деревянный человечек с ничего не выражающим раскрашенным лицом и прямым телом стал для Романа чем-то вроде талисмана. Он положил его в карман, выбросив упаковку, и стал носить с собой. Это было напоминанием. Роман пробежал пальцами по фигурке, чтобы удостовериться, что она не раскололась, и снова положил в карман.

Бросив на Тристу взгляд, Роман остановился у двери. Он увидит ее завтра, пообещал он себе и уже от одной этой мысли почувствовал себя лучше. Когда он шел по коридору, то продолжал ощущать аромат ее кожи.

Когда Триста проснулась, то первым делом потянулась, пробежав руками по шелковому одеялу. И тут она заметила в мышцах нечто новое. Непривычным был и запах. А еще тревожило ощущение какой-то потери. Открыв глаза, она обнаружила, что Роман ушел. Часы на столе показывали уже почти три утра. Ее лампа все еще горела, но количество масла заметно уменьшилось.

Сев в постели, она осмотрелась. Никаких следов присутствия Романа. Она вздохнула. Не надо было так внезапно засыпать. Откинувшись на кровать, она попыталась разобраться в своих чувствах. Их было много, и очень противоречивых. Здесь были счастье и страх, замешательство и беззастенчивая радость. А над всем этим преобладало удивление, что она оказалась столь слабой перед ним. Она-то воображала, что может быть строгой к Роману, лорду Эйлсгарту.

Это все чертова лошадь Дэнди. Когда она увидела его на этом велосипеде, гордого и самоуверенного, как петух, с сияющими глазами и откровенно желающего произвести впечатление на сына, у нее дрогнуло сердце. Она уступила ему во всем, и вот она теперь здесь, через десять часов, размышляющая над тем, как она оказалась с ним в постели.

Но теперь-то она должна научиться ему сопротивляться.

С этой мыслью она стала снова уплывать в сон. Как славно было в полудреме раздумывать, что хорошо бы снова повидаться с Романом, чтобы видеть, как он погружается в сон вместе с ней. И вдруг Триста проснулась от внезапной мысли, что сжала все ее нервы в комок и заставила с жадностью глотнуть воздух.

Она вспомнила, почему покинула его шесть лет назад.

Они спорили, но обычно эти словесные перепалки становились преддверием их занятий любовью. Не всегда она тяготела к ним, но они были для нее интересны.