Наследница из Гайд-Парка - [39]

– Можно воспользоваться садом, – ответил Роберт, направляясь к библиотеке. Они тихо проскользнули внутрь. – Я пройду через эту дверь на террасу и перелезу через ограду. – Он нахмурился, вспомнив свой возраст, но не стал об этом говорить вслух. – Я уже исследовал эту возможность, хотя никогда ею не пользовался. Не хотел оставлять дверь после себя незапертой. Ну, а теперь попрощаемся как следует.

Мэй ожидала, что будет достаточно только быстрого объятия, но Роберт обнял ее с такой теплотой и любовью, что она прильнула к нему и положила голову на его плечо. Закрыв глаза, она наслаждалась его мужским запахом и чувством безопасности на его мускулистой груди.

– Возможно, – пробормотала она, – мне следует отменить ремонт. Второй этаж делать вовсе не обязательно. Все это отнимет слишком много времени.

Рассмеявшись, Роберт пригладил волосы.

– Делай так, как хочешь. Это временное неудобство...

Мэй улыбнулась, ожидая продолжения, но он не закончил.

– О! – произнес какой-то голос. Обернувшись, Мэй увидела Тристу, с изумлением смотревшую на нее.

Мэй поспешно сделала шаг назад.

– Я только искала Эндрю, – смущенно проговорила Триста. – Мы должны отправиться в парк. – Она застыла в дверном проеме, не решаясь войти и не отрывая глаз от Роберта.

Наконец Мэй справилась с собой и начала объяснять.

– О, Триста, это мистер Карсонс. – В ее голосе слышалось волнение. – Он владеет конюшнями на Хановер-сквер. Знаешь, это рядом с Сент-Джорджем. Его конюшни одни из лучших в Лондоне.

– Как поживаете? – произнесла Триста. Роберт учтиво поклонился.

– Мы сейчас говорили... об экипажах. Я подумываю о новом ландо. То, что у меня есть, конечно, еще вполне приличное, но, полагаю, его пора заменить.

Мэй старалась вернуть себе присутствие духа, но никак не могла остановить дрожь и не понимала почему. Ее трезвый ум прикидывал, так ли страшно честно рассказать Тристе о Роберте. Это было бы против ее с Робертом желания держать свои отношения в тайне. Впрочем, отчего она так смущается? Она вовсе не обязана извиняться за то, что другие могут о ней подумать.

Однако помимо разума в ней говорили и эмоции. Чувство растерянности совершенно путало ее мысли. Она поспешно протянула руку к двери и натянуто улыбнулась:

– Он уже уходит. Благодарю вас, мистер Карсонс. Я подумаю о том, что мы обсудили, и пришлю к вам человека, чтобы сообщить о своем решении.

Роберт укоризненно посмотрел на нее, и Мэй стало стыдно. Но что делать, если Триста стояла рядом?

– Если вы вернетесь на кухню, кто-нибудь покажет, как выйти, – сказала Мэй.

Роберт напрягся. Он не выносил, когда к нему относились как к слуге. Даже по отношению к самым богатым клиентам он вел себя с достоинством, не кланяясь и не мелочась, хотя и выказывая уважение. Она всегда вела себя с ним как с равным, и теперь этот негласный порядок был нарушен.

Но ничего поправить она уже не могла. Роберт коротко ей поклонился – учтиво, но совсем не сердечно – и насмешливо приложил руку ко лбу: так на Востоке выражают почтение господину.

Она видела, как вспыхнула в его глазах уязвленная гордость, когда он произнес:

– Всего хорошего, мэм.

Ей захотелось немедленно его окликнуть. Как она могла его так оскорбить?! Но Триста продолжала на них смотреть. Стоя неподвижно, она молча проводила Роберта взглядом, а потом повернулась к Мэй:

– Мне нужно одеться. Меньше чем через час сюда придет мистер Шарбонно.

Она не могла видеть, как Роберт запнулся и как опустились его плечи. Но она слышала, как с грохотом захлопнулась за ним дверь.

Глава 8

Прибытие лорда Эйлсгарта в дом у Гайд-парка произвело фурор. Люси, которая в это время тоже нанесла свой визит, заняла прибывшего разговором в гостиной, пока Триста поспешно приводила себя в порядок.

Стремительно поднявшись на второй этаж, чтобы персодеться и подправить прическу, Триста обнаружила, что она едва может перевести дух. Сказать, что она была потрясена, когда лакей объявил о прибытии лорда Эйлсгарта, – это не сказать ничего. Она почувствовала буквально ужас от того, что Эйлсгарт снова появился у ее дверей с просьбой его принять..

Люси сказала, что нет никаких причин его бояться, но Триста знала лучше. Роман для нее всегда будет связан с опасностью, особенно если это касается Эндрю.

Когда она вошла в гостиную, то увидела, что Люси сделала все необходимые приготовления к чаю. Она молча сидела в кресле, Роман же откинулся на спинку стоящего справа кресла, его ноги были вытянуты вперед, он с отсутствующим видом крутил в руке золотую монетку.

Его поза выглядела вызывающе, а на лице Романа была видна злость. Скорость, с которой Люси поднялась с кресла, как только Триста вошла, достаточно красноречиво рассказала о его настроении.

И Триста прекрасно все поняла – никто не мог быть так неприятен в общении, как разъяренный Роман.

Изобразив улыбку, она вошла в комнату, чтобы начать обычные разговоры о том, как рада видеть гостя и как прекрасно, что он нанес им визит, но Роман резко ее оборвал:

– Ваша кузина пыталась начать со мной вежливый разговор, и мне пришлось сказать, что я не могу ответить любезностями, поскольку пришел по очень важному делу.