– Немного. Несколько рысей, койоты, горные львы… – Он взял ее под локоток. – Но ты же не боишься, правда?
– Нет, конечно… Я только поинтересовалась, чего ожидать. – Ее голос дрогнул, потому что его рука в этот момент продвинулась выше и накрыла ей плечи.
Здесь иногда случаются самые неожиданные пещи, предостерег он. А потом наклонился и впился в ее губы со страстью дикого зверя, которого сам же велел остерегаться.
Надо было его оттолкнуть. Повернуться и убежать. Вместо этого она изо всех сил вцепилась в его рубашку. Он языком раздвинул ей губы, и она подчинилась его натиску. Мыслей не осталось. Благоразумие покинуло ее, и она все глубже погружалась в чувственный водоворот.
Впервые за долгие месяцы, даже годы жар страсти потоком разлился по телу. Зеб дал ей почувствовать себя сексуальной, желанной, легкомысленной – и напугал. Напугал до смерти, напомнив о роковой ошибке, которую она однажды уже совершила…
Хлоя отпрянула, тяжело дыша, и уперлась рукой в его грудь, чтобы удержаться на ногах. Потом отдернула руку, будто обожглась. Что с ней такое? Почему она позволяет незнакомому бродяге так дерзко обходиться с ней? Неужели прошедший год ничему ее не научил?
– Что это значит? – властно спросила она, стискивая руки. – Еще один пример гостеприимства?
Его зубы сверкнули в волчьей улыбке. Он над ней смеется. Думает, она зеленая девчонка, готовая упасть в объятия первого встречного. Нет, она не позволит этому нахальному ковбою использовать ее.
Зеб словно гипнотизировал ее взглядом. Потом схватил ведро, залил костер и прикрепил к ремню нож.
– Ты справишься? – спросил он.
– Конечно, – выпалила она. И прикусила губу, чтобы не закричать: «Не уходи! Я боюсь темноты, зверей и одиночества!»
– У тебя в чемодане найдется спальный мешок, газовый фонарь и еда?
Ага, как же, и еще переносной компьютер и небольшой телевизор. Она скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от всех ужасов.
– Обо мне не беспокойся. У меня все будет прекрасно.
– Ну и хорошо, – промолвил он и нахлобучил свою широкополую шляпу. – До завтра.
Хлоя смотрела, как он скользит между деревьями, беспечно насвистывая. Он знать не знает и знать не желает, что у нее нет ни спального мешка, ни фонаря… В чемодане, правда, есть пакеты замороженных продуктов, но если б она знала… если бы ожидала…
Вот чего уж она никак не ожидала, так это увидеть здесь голого ковбоя. Кто бы мог подумать, что он накормит ее, а потом поцелует так, что она до сих пор не может унять дрожь от неудовлетворенного желания.
На ватных ногах Хлоя вернулась в баню, при свете карманного фонарика открыла чемодан и вытянула свитер и джинсы. Надела их поверх шортов и майки. Каждая косточка, каждая клеточка ее гола требовали мягкой постели. Но мягкой постели не было.
Насухо вытерев ванну, Хлоя уложила туда нею одежду из чемодана и глубоко вздохнула. Устроившись поудобнее в импровизированной постели, она положила голову на холодный край и сквозь дыры в крыше уставилась на звездное небо.
Если ей удастся поспать, завтра она подготовится к встрече с Зебулоном Боуи. Она не даст ему смеяться над ней, заставлять ее чувствовать себя неполноценной. И целоваться. Что, если она подготовится, а он не придет? Почему-то эта мысль пугала ее больше, чем все койоты и горные львы, вместе взятые.
Телефон зазвонил в семь утра и прервал сон Зеба. Ему снилось, что он и прекрасная наследница Горячих Ключей, пошвыряв, куда попало свою одежду и, обгоняя, друг дружку, мчались в баню, чтобы предаться там страстной любви. Но зазвонил телефон, и Зеб понял, что это только сон. Он застонал в подушку и обругал того, кто находился сейчас на другом конце провода.
При воспоминании о восхитительном обнаженном теле Хлои в прозрачной воде ванны он словно одеревенел. Это тело ему уж точно не приснилось. Оно было реальным. Женщина была реальной до умопомрачения. Зеб снял трубку.
– Нашел одного, – сказал брат.
– Самое время. Долго ты колесил. Каков из себя?
– Короткая шея, широкая грудь. Пылкая скотина.
Зеб сбросил на пол одеяло и сел.
– А каков он как производитель?
– Говорят, превосходный.
– Почем?
– Можно сторговаться.
– Тогда торгуйся, – велел Зеб.
– Я думал, у нас нет денег.
– Мы их получим.
– Та женщина согласилась? – спросил брат.
– Знаешь, – Зеб взъерошил волосы, – вчера она приперлась сюда на высоких каблуках, в шелковой кофте и с фотоаппаратом на шее.
– Что она сказала? – спросил Сэм.
– Велела мне вылезать из ванны.
– Начало не вдохновляет, – заметил брат. – Она согласилась продать свою землю?
– Пока нет. Но после ночевки на земле без спальника подпишет все бумаги как миленькая, ручаюсь.
– Ты оставил ее спать на земле? – удивился Сэм.
Зеб почувствовал укол совести. Но не младшему же брату учить его, как обращаться с женщинами!
– А что, по-твоему, мне было делать – пригласить ее к нам в свободную комнату? Дать бабушкину ночную рубашку и поцеловать на ночь? Хочешь, чтобы кто-нибудь другой вместо нас сделал деньги на имении Горацио?
– Нет, черт возьми. Мне вовсе не хочется терять право покупки. Но…
– Никаких «но». Мы должны убедить ее продать землю. Сегодня. Сейчас. Пока она все не выяснила.
