Наследница дворянского гнезда - [10]

В альбоме были старые фотографии, выполненные в технике «сепия», напечатанные на плотном картоне. Силуэты и лица, изображенные на них, были обозначены тонко и четко, и одновременно мягко, приглушенно. Страниц в альбоме было мало, на каждой из них – по одной фотографии. Элегантно одетые дамы, господа с тросточками и виртуозно закрученными усами, младенцы в пене белых кружев – кто они? Родственники? Марта рассмотрела их быстро и с сожалением закрыла последнюю страницу. Альбом казался таким толстым! А все – иллюзия. Интересно, для чего было делать такой массивный переплет? Девушка с досадой переложила тяжелый том в другую стопу и потянулась за следующим. Неровная горка поехала, и драгоценные фолианты посыпались на не совсем чистый пол. Больше всего досталось старому кожаному альбому – его угораздило упасть прямо на торец переплета.

– И знаешь, что я обнаружила?

– Догадываюсь, – констатировала я, – тайник. Золото, бриллианты?

Марта не воспитывалась на культовых советских комедиях, поэтому шутку не поддержала:

– Дневник! Я нашла записи моего деда!

А это уже было интереснее, чем сокровища. По крайней мере, для меня.

– Еду, – не стала я мучить телефон и через пятнадцать минут уже заводила свой мини-купер.

Природа не одарила меня яркой натуральной красотой, девушки, подобные мне по типу внешности, просто обязаны не меньше сорока минут проводить перед зеркалом, перед тем как явить себя миру. Но я часто позволяла себе пренебрегать некоторыми женскими правилами и обязательный утренний макияж считала признаком провинциальности. Вернее, разрешала себе считать, когда мне это было удобно.

– Ты уже их читала? – задала я вопрос Марте, едва переступила порог квартиры.

– Всю ночь этим занималась.

– Интересное что-нибудь нашла?

– Ты даже не представляешь. Там такое! Да ты сама посмотри. Только… – замялась Марта, – немного попозже. Пять минут назад мне позвонил Петр Алексеевич и сказал, что заедет за мной, поедем на кладбище.

– Да, на могилку, – вспомнила я.

– Не совсем, – качнула головой Марта, – деда кремировали. Петр Алексеевич говорил, что на кремации настояла его жена, Ирина.

– Не нравится мне все это, – пробубнила я себе под нос, – телеграмма затерялась, тело сожгли. Так что в дневниках?

– В двух словах, история нашей семьи и проект деда, – заторопилась Марта.

И всего-то? Из-за этого я мчалась сюда в такую рань? Марта уловила тень разочарования на моем лице и молниеносно сделала правильный вывод:

– Я позвала тебя не затем, чтобы заставлять рассматривать семейные фото и запоминать даты рождения и степени родства. В этих записях действительно много интересного, но я не совсем понимаю, что с этим всем делать. Надеюсь, пригодится твой юридический опыт.

Я сомневалась. С одной стороны, не хотелось отказывать милой девушке Марте. С другой, раньше я никогда не соблазнялась на столь монотонный и незамысловатый труд.

– Я могу нанять юриста из агентства, – предупредила Марта мое предложение, – но я пока сама не разобралась, что стоит за этими записями. Не хочется посвящать постороннего человека в семейные тайны. Соглашайся.

– Я просмотрю записи, – приняла я решение, – а потом скажу, есть ли в них что-то, что могло бы заинтересовать меня. Да и тебя тоже. Петру Алексеевичу не говори, что я у тебя осталась. Не из осторожности, просто на всякий случай.

Марта чмокнула меня в щеку и выскочила за дверь. Петр Алексеевич уже сигналил под окном из слегка потрепанной «девятки», я проводила тронувшуюся машину взглядом и взяла в руки альбом. Переплет его действительно имел двойное дно, но, на мой взгляд, это не было тайником, скорее, игрой фантазии дизайнера. Этакое «два в одном», дневник и иллюстрации к нему. Правда, не зная о секрете, обнаружить дневник было нелегко. Я отложила альбом и раскрыла тетрадь на первой странице.

Глава 3

Марта оказалась права, ее предки по линии деда действительно принадлежали к старой и известной дворянской ветви. Впервые их фамилия зазвучала в исторических источниках в четырнадцатом веке, и с тех пор потомки Лепниных время от времени упоминались в сборниках и документах разных эпох. Кто-то из них мирно нежился всю жизнь в своем имении, повторяя судьбу и стиль жизни Ильи Ильича Обломова, кто-то оскандалился участием в смутах и восстаниях, кто-то верно служил царю и Отечеству.

Одним из самых ярких представителей фамилии считался граф Александр Лепнин, живший во времена Екатерины Великой. Говорят, его связывали особые отношения с императрицей, по крайней мере, она даже удостоила его поместье своим посещением во время одного из путешествий. Ничем примечательным удивить Великую хозяин не мог, разве только добротным и просторным домом, ухоженным садом с купальней и своей гордостью – заводом по производству масла и сыра.

Впрочем, визитом императрица осталась довольна и в память о нем оставила графу бесценную золотую табакерку, контракт на поставку сыра и масла к столу ее величества и липовую аллею, ведущую к парадному входу в графский дом. Липы были срочно доставлены из ближайшего питомника по ее приказу и высажены под присмотром дарительницы за один день.