Наследница Дестроера - [54]

– Эй! – тихонько окликнул Римо. – Я все понял. Может, закруглимся?

– Забудем прошлое во имя верности и преданности, – добавил Чиун, довольный своим красноречием. Он завертел головой, тщетно пытаясь разглядеть на флегматичных лицах собравшихся выражение восхищения. – Согласно обычаю, следующие три дня жених проведет здесь, в доме невесты, – немного смутившись, продолжал Чиун. – По истечении этих трех дней молодоженам надлежит перебраться в дом родителей жениха. Поскольку жених родом из другой страны и не принадлежит к Синанджу от рождения, я хочу спросить его согласия на почитаемый нами обычай.

Чиун с хитрой улыбкой повернулся к Римо.

– Я согласен, – срывающимся голосом сказал Римо. И тихо добавил: – Ты всегда добиваешься своего, да?

– Только когда это существенно, – парировал Чиун и, повернувшись спиной к жениху с невестой, опять обратился к собравшимся.

По его поднявшимся и опустившимся плечам Римо понял, что речь будет весьма пространной. Интересно, не надумал ли он растянуть церемонию на все три дня?

Чиун резко обернулся к молодым.

– А теперь я хочу спросить у невесты, согласна ли она стать женой этого человека?

Впервые после возвращения в Синанджу Римо услышал тихий голос Ма Ли:

– Да.

– Я спрашиваю жениха, – пропел Чиун, – согласен ли он взять в жены эту девушку? Отныне и вовеки веков?

– Согласен, – сказал Римо.

Чиун в последний раз обвел взором толпу, потом воздел руки, так что из-под широких рукавов стали видны его костлявые руки.

– И я обращаюсь ко всем собравшимся: станьте свидетелями этого союза! Но прежде чем объявить их мужем и женой, я должен спросить: нет ли среди вас кого-нибудь, кому претил бы этот брак?

Толпа в один голос ахнула. Прежде никогда такой вопрос на свадьбах здесь не звучал. Может, это американский обычай? И как они должны отвечать? Все нерешительно переглядывались.

И вдруг сквозь толпу стал пробираться маленький человечек. Проскользнув между колен недоумевающего Пул Янга, ребенок вышел вперед и, уставившись на Римо Уильямса круглыми глазами, закричал:

– Папочка! Папочка!

Ангельское детское личико сияло.

– Что это значит? – смутился Римо.

Мастер Синанджу швырнул деревянную утку оземь, так что у нее отлетела голова. После этого он один раз громко ударил в ладоши.

– Произошла ошибка! – отчеканил он. – Этот мужчина не чист. Я объявляю свадьбу несостоявшейся, поскольку жених не девственен.

– Не... – промямлил Римо. – А для кого это новость?

– Для невесты! – отрезал Чиун. – Только чистый разумом и телом может взять в жены девушку из Синанджу. Римо, мне стыдно, что ты ввел ее в заблуждение, тогда как доказательство твоего распутства – вот оно, льнет к твоим коленям.

Римо повернулся.

– Ма Ли, я понятия не имею, что это за ребенок, – взволнованно заговорил он. – Правда!

– Неужели? – раздался из толпы решительный женский голос.

Римо дернул головой. Голос. Голос был ему знаком!

Перед толпой стояла, завернувшись в плащ, высокая женщина с лицом, обрамленным белокурыми локонами. Ее зеленые глаза гневно сверкали, потом свет в них потух и они приобрели недружелюбный серый оттенок.

– Джильда! – ахнул Римо.

Глава 25

Все произошло так быстро, что Римо Уильямс просто оцепенел.

Перед ним стояла Джильда Лаклуунская. Она распахнула длинный плащ, под которым был кожаный костюм викинга и кольчуга. На поясе висел короткий кинжал.

– Но как? – пробормотал Римо. – Я хочу сказать, здравствуй! Как ты тут оказалась?

– Прежде чем ты женишься на этой женщине, – ледяным тоном произнесла Джильда, – я хочу, чтобы ты взглянул на свое дитя. После этого, если хочешь, можешь жениться.

Римо поглядел вниз – на него смотрели встревоженные карие глазенки. Ребенок крепко держался за его коленку.

Римо ошеломленно поднял глаза.

– Мой ребенок?!

– Наш, – сурово ответила Джильда Лаклуунская.

Римо повернулся к своей нареченной.

– Ма Ли, я...

Но ее уже не было. Белые ленты, связывавшие их руки, теперь свободно висели у него на запястье. Дверь домика Ма Ли захлопнулась за облаком красного шелка.

Мастер Синанджу шагнул к Римо и поднял на руки малыша. Потом повернулся к публике, держа ребенка над головой.

– Не надо горевать, люди! Хотя свадьбы сегодня не будет, поприветствуйте наследника моего приемного сына от женщины-воина по имени Джильда Лаклуунская!

Раздались приветственные возгласы, но быстро стихли.

– Белый! – пронесся шепоток. – Он белый. Неужели корейцы больше не будут править нашей деревней?

Римо повернулся к Чиуну.

– Это твоих рук дело! – сказал он. – Ты сообщил Джильде о готовящейся свадьбе!

Чиун обошел Римо, так чтобы публика видела малыша, широко открытыми, непонимающими глазенками взирающего на толпу народа.

– Потом! – прошипел он. – Сейчас самый критический момент! Селение может признать в твоем сыне своего!

– Как мне теперь оправдываться перед Ма Ли?! – в сердцах воскликнул Римо.

– Она найдет себе другого. Ма Ли молода, сердце у нее отходчивое. Лучше помолчи! – Чиун опять повернулся к толпе. – Вы говорите, что ребенок белый! – воскликнул он. – Да, пока он белый. Но через год его кожа станет темнее, а через пять вы не отличите его от наших деревенских ребятишек! Через двадцать он будет настоящий Синанджу – телом, разумом и душой.