Наследие - [41]

— Если бы он не пытался украсть моего коня, я бы его никогда не увидел.

— Вы с ним на короткой ноге, — сердито проговорил Фленьелл, — уж сам вы не из этой же шайки?

— Не говори глупостей, Гарольд, — снова произнес купец. — Лис проявил к нам снисходительность, рискнув своей жизнью ради спасения ненавистного всеми разбойниками купца.

Наемница внимательно посмотрела на купца. «Странные выводы для торгаша».

— Ну, не такой уж и риск это был, — засмеялась Джайра. — Бывали переделки и покрупнее.

Она взглянула на Бенрада. Он чему-то хмурился. Видимо, она его разочаровала.

— Лис — он и есть лис, — проворчал Фленьелл. — Ведь не зря вам поставили эту татуировку, — он кивнул на едва видневшийся лист плюща у ее глаза. С опоздалой поспешностью она поправила повязку.

— Вы знаете метки ассасинов? — удивилась она. — Редкое явление среди рыцарей.

— Я уже вам говорил, что я уже долгое время работаю в Гильдии наемников и не раз встречался с этими хитроумными убийцами.

Дело принимало опасный поворот. Если напряжение и подозрение будут крепчать, то ей как можно скорее нужно удирать отсюда.

Бен удивленно воскликнул:

— Ты был у ассасинов? И что же у тебя за татуировка и что она означает?

— Это не имеет никакого значения…

— Нет, почему же? Имеет, — ухмыльнулся Фленьелл.

— Тогда, может, посвятишь нас в суть дела? — спросил купец.

— Это плющ, ядовитое ползучее растение, — ответил с самодовольством на лице рыцарь. — Он означает, что обладатель этой метки настолько же ядовит и цепок на язык, как и это растение.

Джайра проглотила подступивший к горлу ком. Еще минута — и она стеганет Ворона по крупу и унесется прочь от каравана. Еще никто из знатных особ не мог выдать ни одного ее секрета, и если этот Гарольд и дальше будет раскрывать ее тайны просто в шутку и ради бахвальства, то ее путешествие окажется под ударом. Все эти рыцари — верные подданные короля, и уж они-то не упустят случая преподнести его величеству подарок в виде арестованной воспитанницы ведьмы.

— Теперь я понимаю, почему разбойники отступили при виде тебя, — произнес Бен. — Кличка вора и метка ассасина — сильное сочетание. Наверное, ты слывешь в Гильдии воров кем-то вроде паладина или стагата?

«Что за нелепое предположение?»

— Отнюдь нет, — усмехнулась Джайра. — Я там сам по себе, как и среди наемников. Я уже говорил: я только хочу добраться до города целым и невредимым, да еще и подзаработать денег.

— Думаю, вы уже сполна отработали свою часть оплаты, — кивнул купец.

«Да что ему от меня нужно?..»

Больше Бенрад в ней не сомневался, купец тоже не проявлял подозрительности, только Гарольд чему-то ухмылялся. Похоже, она тут одна была злодеем.

— И что же вы сделаете со мной? — угрожающе спросила она. — Накажете на месте или арестуете и предадите праведному суду короля?

— Вы о нас совсем не того мнения, какого хотелось бы, — улыбнулся купец. — В наших глазах вы просто хороший друг, а не преступник.

«Точнее, полезный друг, не так ли?»

— Я рад знакомству с тобой, — хлопнул ее по плечу Бенрад.

«Слишком доверчивый…»

Весь день она почти ничего не произносила, зато не затыкался Бенрад. Гарольд изредка поддакивал ему, купец же снова уединился в шатре. До Октавы было еще около недели пути, если не сбавлять темпов — около пяти. До ближайшей деревни, где могли расквартироваться рыцари, — почти день, поэтому пришлось устраиваться на ночлег в чистом поле. Только когда рыцари стали разбивать лагерь, Джайра смогла, наконец, уединиться сама. Первым делом она расседлала Ворона, отпустив его погулять по лугу. Он отошел от нее на пару шагов и остановился, любопытно ее рассматривая, словно спрашивая: «Что же ты теперь будешь делать?» Положив седло с уздечкой на землю, она подошла к коню.

— Ну, что ты так на меня смотришь? Привыкай, мы с тобой одни остались, без Эврикиды, так что мы с тобой вольны как ветер. Но ты же меня не покинешь, правда?

В ответ конь встряхнул гривой и вдруг отскочил от нее. Поняв, что ее любимчик хочет поиграть, она погналась за ним, изредка всплескивая руками, отчего конь постоянно петлял, ускользая от нее, и взбрыкивал при каждом поднятии рук. Поиграв так с десять минут, она подняла амуницию и направилась к костру. Жаль, что с ней рядом нет Эврикиды, уж она бы вытащила ее из этой беды…

Вокруг палаток развели костры. Где гоготали наемники, а где в напряженной тишине слушали путевые байки рыцари, но Джайра не хотела идти ни к тем, ни к другим. Ее до того достала глупая болтовня рыцарей о своих ратных подвигах, что ей хотелось хоть немного молчания. В задумчивости она бродила между палатками, поглаживая изредка попадающихся стреноженных лошадей. Что, если бы она не была амазонкой, наемницей и воспитанницей ведьмы стихий? Может, судьба бы по-другому повернулась к ней, будь Джайра какой-нибудь знатной дамой? Порой она задавала себе этот каверзный вопрос, когда она злилась на свое положение, но сейчас, когда она оказалась так близко к высшим кругам общества, он всплыл в голове сам собой. Жить вдали от разбойничьих и темных краев, не зная нужды, страха, жестокости, не представляя даже мыслей о том, что такое убийство своими руками. Но другая сторона монеты знатности все же перевешивала чашу весов: жить при дворе в четырех стенах, все делать только ради поддержания власти и чести своего рода, стараться угодить королю, жеманничать с рыцарями и читать о путешествиях и авантюрах только в летописях! Нет, о такой жизни она даже думать не хочет. Что может быть лучше свистящего в ушах ветра от быстрой езды верхом? Когда ты будто играешь с ним в догонялки, приходя в сладостную эйфорию от нахлестывающих на твое лицо воздушных волн, когда ты чувствуешь под собой стремительное движение могучих лошадиных мышц и двигаешься всеми внутренностями вмести с ними и знаешь, что сейчас никто не властен над тобой и твоим быстрым конем, — это ли не ощущение свободы? А еще: холодные рассветы, жаркие закаты, сладко-незрелый аромат весеннего леса, соленый запах моря, душистое дурманящее дуновение лугового летнего ветерка, жгучие холодные поцелуи морозного дыхания гор, — разве можно было все это отдать ради всей этой напускной знатности? Да никогда! И это приносило самоутверждающее удовлетворение…