Наследие предков - [95]

У Дины, увидевшей в монитор, какой ужас происходит на перроне, вмиг улетучилась осторожность, и она в горячке рванулась с пистолетом к запасному выходу на перрон. Иса, затерявшись в толпе, успел спрятать пистолет под рубашку и в толчее оказался на самом краю перрона прямо напротив автоматчика. Боевики, поняв, что полностью окружили уже послушную толпу, прекратили стрелять.

В тоннеле раздался звук приближающегося поезда. Машинист получил предупреждение о немедленной остановке состава слишком поздно. Первые три вагона поезда все же докатились до перрона. Очередь из АКМ прошила стекла кабины электровоза, окрасив внутреннюю поверхность стекол кровавыми брызгами. Один из боевиков пробрался через разбитое стекло в кабину и открыл двери. Пинки, удары прикладов и автоматные очереди в воздух очень поспособствовали быстрому заполнению вагонов. Боевики бросили гранату в четвертый вагон. Прогремел взрыв, и окровавленные люди начали высыпаться в тоннель из открытых дверей и выбитых окон. Набив три вагона заложниками, словно бочки сельдью, «бранденбуржцы» начали втаскивать объемные и, судя по всему, очень тяжелые сумки в четвертый вагон, сплошь забитый человеческими телами и залитый кровью.

И вот, когда уже последний «ремонтник» собирался шагнуть в головной вагон уже трогающегося состава, ему в спину прозвучал с десяток быстрых хаотичных выстрелов из девятимиллиметрового пистолета «Глок». Несмотря на солидный разброс, три пули все же легли в спину злодея, аккурат между лопаток, сбив того на одно колено. Нетрудно было догадаться, что все исполнители террористической акции имели под спецовками бронежелеты как минимум пятого класса, защищающие даже от бронебойных пуль автомата Калашникова. Но меры индивидуальной бронезащщиты оказались тщетными: одна пуля пронзила незащищенное плечо, а другая, расколов оранжевую строительную каску обнародовала содержимое буйной головушки злодея.

Узнай, кто «сминусовал» одного из членов элитного террористического подразделения, «бранденбуржцы» впали бы в депрессию от несправедливости бытия. Это была хрупкая красивая девушка, и стреляла в человека она впервые. Нет, целиться ее научили, и нажимать на спусковой крючок она умела, но чтобы вот так в спину пол-обоймы — этого от себя Дина и сама не ждала. А тут хоть и с тремором в руках, и с пересохшим от волнения ртом, и бешеным пульсом, она выждала время, следя в щель чуть приоткрытой аварийной двери и, увидев, что практически никого из боевиков уже нет на платформе, заприметила желанную цель и выплеснула все волнение через ствол легендарного швейцарского пистолета. Практически одновременно с последними выстрелами один из бандитских пистолетов-пулеметов выплюнул бесшумную очередь в ответ. Пули высекли на металлической двери искры, но из-за набора скорости результат стрельбы уже был недоступен взглядам террористов.

Первые вздохи дались Дине с трудом. Сидеть в новых брючках на грязном цементном полу было как-то не «комильфо», но вот встать из-за дикого болевого спазма брюшных мышц тоже не получалось. Благо, что через пару минут на перроне раздался топот и крики людей. В запасной вход не спешили заглядывать, а сама Дина тоже не торопилась проявить себя из-за соображений безопасности.

Поиски ее не затянулись. Первым ее обнаружил спецназовец ФСБ, чуть не застреливший ее и заоравший «Бросай ствол!». Когда же девушка смогла выдавить: «Капитан Адашева. ФСБ», рядом уже оказался взволнованный Белостоков.

— Дина, детка, ты как? Пулю словила? — по-отечески волновался Семёныч, а спецназовец уже совершенно бесцеремонно рвал на ее груди белую блузку и липучки на бронежилете.

— О, а здесь что? — Семёныч повернул голову капитанши и улыбнулся: — На твой век бед хватит — только царапина!

Дина приложила руку к окровавленной шее: под ухом чувствовался кровоточащий шрам от скользящего пулевого ранения. Тем временем спецназовец содрал кевларовую защиту с груди девушки и нагло любовался красотами молодой чекистки.

— Жить буду! — прохрипела девушка и запахнула блузку.

— М-да, бронник целый, да еще и через дверь — ерунда! — пришел в себя боец и неловко засобирался.

Семёныч помог встать натерпевшейся коллеге и, забросив ее руку себе на плечо, повел через окровавленный перрон к эскалатору, где врачи уже начинали эвакуацию раненых.

Внезапно Дина остановилась около самого края платформы, где на животе лежало тело в спецовке, свесив руку с края, словно пытаясь что-то поднять с рельсов. Чуть впереди валялась пробитая строительная каска с кусками мозгов внутри.

— Ты что? — Семёныч сразу не понял интереса девушки к мертвому террористу. — Это ты его что ли?

— Угу, — Дина вытаращила глаза на результат своего экспромта в стрелковом деле.

— Ну ты даешь, вот молодец! — оживился старый разведчик, явно искренне радуясь за подчиненную, и почему-то сразу не домысливший, что ситуация лишения жизни другого живого существа для девушки вполне естественно может оказаться психотравмирующей. Сообразив же что к чему, бодрый ветеран изобразил понимание на лице и заботливо повел сотрудницу к выходу.

Бойня была зафиксирована всеми камерами видеонаблюдения, и через несколько минут о ней знали уже все правоохранительные органы страны. Всю столицу подняли на уши в считанные минуты. Движение в метро было прекращено. О судьбе поезда с террористами пока ничего не говорилось в сводках. К МКАДу потянулись колонны армейских грузовиков и бронетехники. Высший уровень террористической опасности был объявлен уже к четырем часам дня: были перекрыты въезды в город, отменены рейсы гражданской авиации, повсеместно эвакуированы детские сады, школы, общественные учреждения.