Наследие предков - [89]

— Давайте закругляйтесь, сейчас должны гости подъехать.

— Макс, гости уже ждут в паре километров отсюда, а тут «мусорами» все утыкано. Ребята уже три ментовские тачки срисовали.

— Не бойтесь, пусть менты боятся! — этот ответ незримого оратора заставил проснуться и напрячься даже тех оперативников, которые, казалось, уже видели третий сон.

— Слышь, Кость, это что сейчас этот фашист болтнул? Что за ерунда? — напрягся оперуполномоченный Гущин, сидя в тонированном фургоне в нескольких сотнях метрах.

— Понтуется урод! Как за яйца возьмем и начнем трясти в камере, сразу же запоет по-другому, — озлобился капитан Березин, которому очередная нервная бессонная ночь явно не добавила жизнелюбия и служебного рвения.

Эфир вновь оживился неясными фразами, из которых можно было понять, что агента Ганса вместе с двумя десятками соратников правого движения ждут те самые «гости» где-то в лесу.

— Готовность номер один! Аккуратно сопровождаем объект, — спецназ получил приказ подполковника ФСБ Колунова Ивана Никифоровича, осуществлявшего общее руководство операцией и являвшегося непосредственным начальником опера-раздолбая Шуры и его нервного напарника Константина.

Пятнадцати бойцам Управления специальных операций Центра специального назначения ФСБ предстояло осуществлять незаметное преследование отделяющейся в северном направлении группы спортивных парней, в которую затесался дерганый агент Ганс. Целью данной операции был захват опасного преступника Смирнова Андрея Ивановича, ультранационалиста, связанного с международными террористическими группировками, известного по прозвищу Фауст.

О самом Фаусте было известно не так уж много. Родился он в станице Галагаевской Ставропольского края, что на самой границе с Чечней. Эта станица была известна своими грозными и непримиримыми казаками. Чужаки туда вообще не захаживали, так как перед вооруженным казачьим патрулем любой встреченный кавказец с пристрастием допрашивался на предмет того, чьим гостем в станице тот являлся. И если ответ не удовлетворял патруль, то залетный гость мог здорово поплатиться за необдуманное решение посетить станицу. Андрею было тридцать восемь лет. В юношеские годы ему пришлось семь с половиной лет провести в местах не столь отдаленных за групповое убийство троих таджиков сначала на «малолетке», а затем уже и на строгом режиме в Мордовии. После освобождения Фауст перебрался в столицу, где в девяностые годы примкнул к известной на всю столицу «бригаде» Леши Норда, которая отличалась многочисленными кровавыми акциями в отношении всех подряд, как им казалось, расово неполноценных гостей столицы.

В терминологии нацистской Германии, коей усиленно пользовались неонацисты, представители иных рас именовались «унтерменшами» — от киргизов до дагестанцев, от негров до китайцев. Себя же наци считали самыми что ни на есть истинными арийцами и потомками белых богов. Движение скинхедов или «скинов» в девяностые годы набирало силу и становилось поистине пугающим феноменом социальной жизни многих российских городов. Видя наглый беспредел со стороны кавказцев, цыган, азиатов и прочих некоренных народностей среднерусской полосы, сдобренный бездействием купленной-перекупленной отечественной милиции, подростки, невзирая на славное прошлое своей Родины, заплатившей чуть ли ни тремя десятками миллионов жизней за победу над фашизмом, вставали под знамена всевозможных националистических и неонацистских организаций. При этом совершенно без зазрения совести носили фашистскую символику и специфическую атрибутику английских скинхедов, а точнее их ультраправого подразделения «бонхедов».

Дюжина подростков четырнадцати-восемнадцати лет, составлявшая костяк так называемой «бригады», представляла собой вполне боеспособную единицу низшего звена правого движения, конвейером поставлявшего кандидатов в серьезные военизированные организации. Некоторые из них имели какой-либо юридически оформленный статус, а остальные были близки типичным ОПГ, но разве что были проникнуты националистической идеологией с соответствующим антуражем. Несогласные с режимом военспецы еще со времен пресловутого общества «Память» активно обучали членов новых радикальных организаций военным наукам: ножевому бою, стрельбы изо всех видов оружия, минно-взрывному делу, тактико-специальной подготовке и вождению боевых машин.

Государственный аппарат в лице правоохранительных органов сначала еще как-то лавировал между опасностью для конституционного строя и необходимостью иметь под боком подобные экстремистские группировки для сдерживания напирающей с юга волны этнической преступности. Но все попытки контролировать деятельность подобных организаций потерпели крах из-за того, что в их руководстве было много здравомыслящих людей и достаточное количество профессиональных военных и бывших сотрудников специальных ведомств. А сколько соратников в случае чего могло быть поставлено «под ружье», и говорить не приходилось. Будь эта махина более согласованной и координированной, то смогла бы запросто устроить в государстве то, что не смогли сделать когда-то в 1993 году оппозиционные силы. Чего греха таить, много националистов в ту злополучную осень обороняли Белый дом с оружием в руках. Понимая реальную угрозу, стражи государственного суверенитета в штатском начали плановую процедуру закручивания гаек. Массовые аресты, судебные запреты деятельности многих организаций к середине нулевых годов привели к тому, что часть серьезных группировок ушла в подполье или самораспустилась, а зарегистрированные общественные организации погрязли в судебных тяжбах и карикатурной смене названий, не подпадающих под формулировку судебного решения. Несколько наиболее одиозных лидеров отечественных НС были попросту убиты правоохранителями.