Наследие предков - [69]

— Александр Иванович, я даже думать не буду. Я согласна. А от меня прежней на данный момент только правая рука осталась нетронутой. Я думаю самое время меня обновить. — Инна грустно хмыкнула и добавила, — А вот грустить по мне вряд ли кто-то будет!

— Зря вы так, Инна. Ваш отец очень переживает.

Но девушка бесцеремонно и решительно прервала полковника на полуслове:

— Отец?! О чем вы? Он даже забыл меня поздравить с тридцатилетним юбилеем! Он в это время со своей любовницей на Майорке телеса прогревал. Я с двадцати лет одна, совсем одна.

— А ваша мама?

— А моя мама в 99-м году психанула на папу, собрала вещи и вышла в дверь. Ее после этого никто и никогда не видел. Так что насчет организации пышных поминок можно не заморачиваться. Что, кстати, будет с моим «убийцей»?

— Подполковник Шаповалов сам сейчас в реанимации. Если он придет в себя, то будет уволен из органов, получит, скорее всего, условный срок и будет тихонько спиваться дома, не понимая, кто на самом деле сыграл с ним такую злую шутку.

— Не поняла я что-то.

— Расскажу, все расскажу, но постепенно. О Шаповалове особо не сожалейте, это он сливал все ваши «косяки» в отдел собственной безопасности и копал под вас по указке генерала Соловьева. Видать, сильно вы запали в душу генерала!

— Ах, вот откуда ноги росли у всех этих игр в «чистку рядов», — у Инны в голове пробежал видеоряд контактов с приснопамятным моложавым генералом, который одно время очень сильно подбивал к ней клинья.

— Не понимаю, но зачем Шаповалову надо было убивать меня.

— Не ему, Инна, не ему. Он даже не был в курсе, что будет так злодействовать.

— Но тогда кому я понадобилась и зачем?

— Я ж предупреждал, что тут на пару дней баек наберется, но если коротко: ты помнишь человека, который забрал того спецназовца из райотдела?

— Помню, только вот лица вспомнить не могу.

— Так лица его ты и потом не вспомнишь. В общем, это он поработал с подсознанием Шаповалова, причем абсолютно без ведома последнего.

— Что еще за чертовщина?

— Это для вас смертных чертовщина, — улыбнулся полковник. — Для спецслужб подобная кодировка мозга вполне обыденная вещь уже много десятилетий, и вскрыть подобную программу бывает крайне сложно.

— А как человеку помимо его воли можно загрузить подобную команду в мозг? Гипнозом?

— Если рассматривать совсем на примитивном уровне, то что-то в этом духе. Правда, люди под гипнозом в большинстве своем отказываются выполнять аморальные и противоправные поступки, несмотря на директиву гипнотизера, так как в психике все равно стоят глубинные ограничители. А вот если человеку загружается иная личность, в которой вообще может не быть и намека на какие-то рамки, то в данном случае открываются куда более широкие возможности.

— А как же тогда уживаются в человеке две личности?

— Запросто. И не только две, попадались перевербованные агенты иностранных спецслужб, у которых в глубинах психики выявляли по три-четыре личностных слоя, причем пробраться в самые нижние слои нам так и не удавалось. Человек после подобного «апгрейда» вполне остается обычным человеком, но если ему в жизни вдруг встречается ключевая кодовая фраза, символ, номер, то, словно по щелчку, основная личность замещается иной, которая на автомате начинает выполнение ранее заданной миссии.

— Но как такое можно сделать с человеком? Сколько для этого нужно времени?

— Не так уж и много. Достаточно похитить человека на сутки и потом вернуть его домой. Все. Человек будет годами жить спокойно и счастливо, потом поднимет трубку телефона и с улыбкой шагнет в окно. Так, кстати, многих неугодных политических деятелей убирали в Союзе. Правда, наблюдались и более естественные причины смерти вроде сердечных приступов.

— Гену он так же убил?

— Нет, не совсем. Гена, безусловно, был в трансовом состоянии и практически не владел собой. Но смерть наступила от сильного энергетического дисбаланса в организме. Здесь был применен один из самых секретных приемов восточных боевых практик. Путем нехитрых манипуляций специалист нарушает правильный ток течения энергии в теле. А потом как в забитой канализации происходит засорение трубы с последующим разрывом, так подобную аналогию можно смело перенести и на человеческий организм. У Гены отказало сердце за рулем. Он успел остановить машину, обнял руль и тихо умер.

Инна, не сдерживая слез, продолжила расспрос собеседника:

— А пассажиры в машине были? С ним ехала молодая пара.

— Нет, Инна, даже если кто и был с ним, у них тоже незавидная участь. Мы нашли гаишный экипаж, который останавливал машину Гены, но инспектор даже и вспомнить не мог, что кто-то еще был в салоне Гениного внедорожника.

Здесь Александр Иванович умолчал о своем методе получения информации из недр памяти путем прямого сканирования, хотя именно этим способом был исследован куцый мозг плюгавого гаишника из Марьино. Тот был искренне убежден в том, что к нему в машину с проверкой явился сам начальник собственной безопасности ГИБДД Москвы и захотел лично общаться с остановленными водителями. В его-то чистые руки и передал слуга закона ничего не подозревающего Гену за сорок минут до смерти последнего.