Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе - [12]

улеглись бы мужчина и женщина. При помощи этого ковша он сумел расправиться со

всем угощением, а затем сунул в яму палец и, убедившись, что там ничего не осталось,

лег спать, фоморы смеялись над тем, как нелепо он одет и какое громадное у него брюхо.

На голове у него был колпак, плащ доходил только до локтей, рубаха еле прикрывала зад,

а башмаки были сделаны из грубых конских шкур мехом наружу. Когда шел, он тащил за

собой огромную раздвоенную палицу и след от нее был подобен рву на границе двух

королевств. Далее в тексте саги следует поистине раблезианский пассаж, в котором

передается разговор Дагды с дочерью Индеха, в результате которого та обещает свое

магическое участие в битве на стороне ирландцев.

После этого, мы опять видим Луга и слышим, как он расспрашивает вождей Туата, какими

искусствами они владеют и каким образом могут быть полезны в предстоящей битве.

Кузнец Гоибниу обещает постоянно обеспечивать сражающихся новым оружием взамен

сломанного, и уж тогда ни один наконечник, выкованный им, не пролетит мимо цели, а

коже, пронзённая им, не срастётся вовеки. Диан Кехт готов заботиться о здоровье

сражающихся, так что любой, исцелённый им, наутро сможет принять участие в битве.

Кредне вызвался делать заклёпки для копий, кромки щитов, клинки для мечей и рукояти, а

Лухта – щиты и древки для копий. Огма объявил, что сокрушит самого короля и трижды

девять его друзей и к тому же возьмёт в плен большую часть вражеского войска. Поэт

Карпре поклялся проклинать и порочить врагов, чтобы своей тайной властью лишить их

стойкости в сражении. Две колдуньи, Бейкуйлле и Дианан, сказали, что нашлют чары на

камни, деревья и дёрн, так что станут они против врага войском с оружием и обратит это

врагов в бегство в отчаянии страхе. Колдуны, друиды, кравчие и сами Морриган и Дагда –

все заявили о своём могуществе и готовности участвовать в битве.

Когда битва началась, фоморы послали Руадана сына Бреса и Бриг (т.е. Бригиты) дочери

Дагды сообщать о сражении и убить Гоибниу. Ему удалось ранить кузнеца копьем, но и

сам он был убит. Узнав о случившемся, Бриг явилась в лагерь ирландцев оплакать своего

сына, и это был первый крик и плач, какой когда-либо слышали в Ирландии. Туата,

опасаясь преждевременной гибели Луга, «владеющего столькими искусствами», хотели

помешать ему вступить в битву, но он ускользнул от своих стражей и предстал перед

людьми Ирландии, побуждая их к битве. Он исполнил боевую песнь, обходя свое

воинство на одной ноге и прикрыв один глаз. По пути ему случайно встретился Балор, к

тому времени уже убивший Нуаду. У Балора был «дурной глаз», открывавшийся только

на поле битвы, когда четыре человека поднимали ему веко. И если войско смотрело на

этот глаз, теряло оно всю свою силу. Сойдясь с Лугом, Балор приказал поднять веко,

чтобы мог он взглянуть «на болтуна, который к нему обратился», но Луг успел метнуть в

него камень, который «вышиб глаз через голову наружу, так что воинство самого Балора

узрело его», а разрушительная сила «дурного глаза» обернулась против самих же

фоморов. Согласно некоторым версиям саги Луг отрезал Балору голову и, хотя тот просил

его непременно положить . ЕЁ на свою голову, сделать это поостерегся, несмотря на то,

что Балор твердил, что таким способом к нему перейдет вся его сила. Вместо этого Луг

положил голову Балора на камень, и вытекший из головы яд немедленно расколол камень

на четыре куска.

В следующем фрагменте саги Луг встречается с Лохом Летгласом («наполовину

зеленым»), поэтом фоморов, и оставляет его в живых при условии, что тот исполнит три

желания Луга, одно из которых заключалось в том, что песнь Лоха «до Судного дня

отвратит от острова набега фоморов». А Брес, также прося пощады, обещал, что «тогда

вовек не иссякнет молоко у коров Ирландии». В ответ на это Луг передал Бресу приговор

Маелтне Морбретаха («великого суждения»): «Не будет тебе пощады, ибо не властен Брес

над их породой и потомством, хоть на нынешний век он и может коров напитать

молоком». Тогда Брес объявил, что, если ему оставят жизнь, ирландцы будут снимать

урожай каждую четверть года. Но и это не спасло его, так как ирландцы, видимо, были

вполне удовлетворены нормальным годовым циклом. «Меньшее, чем это, спасет тебя,

— объявил ему Луг — Как пахать людям Ирландии? Как сеять? Как жать? Поведай об

этом, и спасешь свою жизнь». — «Скажи всем, — ответил на это Брес, — пусть

пашут во вторник, поля засевают во вторник, во вторник пусть жнут». Эта формула,

спасшая жизнь Бресу, до сих пор жива как оберег от инфернальных существ, которые

стремятся похитить плоды фермерского труда. Согласно же диншенхас, вопрос о жизни и

смерти Бреса превратился в чудесное состязание, в ходе этого состязания ему самому

пришлось пить молоко бурых коров Мунстера, которых он якобы пытался лишить

молока. Но питье, которое он должен был пить, на самом деле не было коровьим