Наследие чародея - [28]

— Как будет угодно царственному кузену.

Он снова взял ее за руку и повел обратно в зал. И только теперь Ананда заметила, что нисколько не замерзла.

…Прошло три года, но она все еще искренне верила в то, что они с Микелем могут быть счастливы вместе.

Ананда почувствовала комок в горле и стряхнула с себя воспоминания. Слезы совсем не подобали той, за кого ее принимали шпионы императрицы (а в том, что они есть в ее окружении, Ананда не сомневалась). Она должна быть холодной как лед и суровой как скала, вся — внимание и расчетливость. До императрицы не дойдут слухи о том, что у Ананды есть слабости.

К счастью, они уже почти прибыли к поместью лорд-мастера Храбана. Процессия миновала дорожный знак — каменный столб с высеченным на нем горностаем. Ананда немного повеселела: во всяком случае сегодня ей не будет так одиноко, ведь рядом будет Сакра.

Снег превратил древние земляные укрепления вокруг замка Спараватан в громадные сугробы. Над ними возвышалась крепостная стена, которую возвел вокруг родового гнезда отец нынешнего лорд-мастера, — серая, мрачная и неприступная. Однако ворота были гостеприимно распахнуты, а башни увешаны гирляндами бело-зеленых знамен.

Если мир за пределами крепостной стены, казалось, застыл в оцепенении, то внутри поместья жизнь била ключом. Женщины с корзинами на головах и за спинами сновали между домами. Девушки носили воду на коромыслах, гнали куда-то гусей и овец. Мужчины торговались друг с другом на крылечках домов, выменивая плоды собственного труда на необходимые вещи, производимые другими. Мастеровые строгали дерево за верстаками, ковали металл в маленьких кузницах, тесали камень в мастерских. По улицам стройными колоннами маршировали солдаты. Погонщики выводили своих волов за ворота. Дети, полураздетые, несмотря на мороз, как угорелые носились взад-вперед. Воздух был наполнен разнообразными звуками жизни: голосами и криками, топотом ног и цоканьем копыт, ударами молота по металлу и камню.

Но там, где проезжала императорская процессия, жизнь замирала. Люди с почтением обнажали головы, приветствуя императрицу. Ананда сделала знак Кирити, и та передала госпоже кошелек, специально припасенный для таких случаев. Ананда развязала его, достала пригоршню серебряных монет и стала бросать их в толпу. Когда серебро посыпалось на снег, к общему шуму присоединились радостные возгласы, прославляющие молодую императрицу. В который уже раз Ананда мысленно поблагодарила отца за то, что он снабжал ее деньгами. В народе ее любили за щедрость, и только это мешало императрице разделаться с ней.

В замке Спараватан древние каменные строения соседствовали с более новыми кирпичными зданиями. И, как это часто случается с соседями, они не очень-то ладили между собой. Лорд-мастер Храбан время от времени заявлял о своем намерении смягчить несоответствие стилей и эпох между центральным зданием и восточным крылом, которое пристроил его отец. Однако активная политическая деятельность не оставляла ему времени даже для элементарного благоустройства дома.

Ананда со своей свитой въехала на посыпанный гравием и припорошенный снегом двор. Лорд-мастер Храбан, сын Расина, внук Спара, стоял на ступенях парадного. Едва завидев императрицу, он приветственно поклонился. Ананда ответила полупоклоном. Теперь нужно было дождаться, пока спешатся фрейлины и пажи, пока к ее лошади поднесут скамейку, подадут ей руку и подхватят ее шлейф, как это было предписано изавальтским церемониалом.

Убедившись, что Беюль взяла шлейф, а Кирити — шкатулку с подношениями богу Спараватана, Ананда поднялась по ступеням в дом, слегка поклонившись хозяину, на что тот ответил глубоким, почти подобострастным поклоном.

Лорд-мастер Храбан приближался к тому, что принято называть «средним возрастом». Черные волосы его поредели, но тело оставалось сильным и подтянутым. Он смотрел на Ананду с высоты почти шести футов, всем своим видом словно бы извиняясь за то, что оказался выше особы королевской крови.

— Императрица Ананда тиа Эйчин Дивиэла! — Пришлось немало потренироваться, чтобы без запинки произнести ее полное имя. — Добро пожаловать в мое скромное жилище, госпожа.

Слуга протянул лорд-мастеру поднос с серебряным кубком, от которого поднимался пар и манящие ароматы корицы и гвоздики. Храбан взял кубок и протянул его гостье.

— Лорд Храбан, сын Расина, внук Спара! Я от всего сердца благодарю вас за свободный путь и открытую дверь. — Ананда взяла кубок и отхлебнула горячего вина. — А также за радушный прием, — добавила она, почувствовав, как оживляющее тепло напитка разливается по телу.

Лорд Храбан вновь поклонился, и на его широком, изборожденном морщинами лице расплылась довольная улыбка.

— Позвольте мне проводить вас в комнаты, где вы сможете отдохнуть с дороги. После чего вы, надеюсь, не откажетесь слегка подкрепиться в компании вашего покорного слуги и еще нескольких достойных господ?

— С превеликим удовольствием. Благодарю вас.

Храбан встал по левую руку от Ананды. По его сигналу двери отворились, и лорд-мастер торжественно повел императрицу в свои владения.

Каменные стены холла были покрыты гобеленами — очень древними и, если верить слухам, заколдованными. Как водится, первым делом гости прошли к глубокой позолоченной нише, в которой обитал бог жителей Спараватана — предок по имени Сальминен. Сальминен был возведен в ранг божества, после того как спас свои земли от вторжения врагов, одним взмахом меча наслав на них снежную бурю и молнии. Изваяние на пьедестале изображало красивого мужчину свирепого вида с поднятым над головой мечом. Горностай у него на плече символизировал мудрость, а жмущиеся к ногам волки — силу и проницательность.