Наследие Артанов - [26]

Навигационная рубка транспортника оказалась пуста. Ни Симониуса, ни последнего из оставшихся в живых охранников в ней мы не обнаружили. Кораблем управлял автопилот, и здесь нам вновь очень пригодились штурманские навыки Антонины Семеновны. Буквально в считанные минуты старая карга умудрилась рассчитать новый курс (симбионт-лингвин почему-то в моем воображении всегда мне виделся именно таким), на этот раз, с нашего общего согласия, мы решили лететь на один из тритауриевых астероидов, в недавнем прошлом принадлежавший отцу Эльвианоры, Караму Беруспериону. Причина нашего решения была довольно проста: где-то глубоко в недрах этого астероида располагалась одна из старых военных баз, законсервированная еще со времен четырехсотлетней войны с анкарами и впоследствии надежно засекреченная. Еще в детстве отец, словно предчувствуя грядущие неприятности, несколько раз возил туда Эльвианору. Там же, в секции медблока, ей была внедрена и гипнограмма с личными кодами доступа ко всем мало-мальски значимым объектам, принадлежавшим в то время правящей династии.

База эта должна была стать нашим временным лагерем. Местом, где мы могли бы отдохнуть наконец от бешенной гонки, собраться с мыслями и решить каким образом мы будем спасать попавшего в переделку диктатора.

– И все-таки, куда мог подеваться Симониус? Капсулы спасательной на корабле нет, так что уйти он не мог. – По сути, я и не надеялся услышать вразумительного ответа.

– Не знаю. – Эльвианора беспомощно пожала плечами и замерла, задумчиво глядя в бездонную черноту космоса, что раскинулся за стеклом навигационной рубки во всей своей холодной безмятежности.

– Махама, может быть ты посмотришь?

– Хорошо. Махама искать Симониус.

Чуть помедлив, существо заковыляло к двери, напоследок одарив нас с Эльвианорой, не предвещающим ничего хорошего, взглядом.

– Антонина Семеновна, что вы думаете по поводу Махамы? – мысленно обратился я к лингвину, и вынужден был выслушать целую лекцию о малоизученной негуманоидной расе, населяющей один из рукавов галактики с таким труднопроизносимым названием, что написать его, а тем более выговорить, решительно не представлялось возможным. Оказывается, праки, как и люди, двуполы. На этом сходство заканчивалось, и начиналась уже полнейшая абракадабра. Самки, достигнув половозрелого возраста, ищут самца, способного высидеть и воспитать их потомство. Самцам, как правило, они остаются верны до самой смерти, ибо от природы являются существами настолько уродливыми, что даже мужские особи одного с ними вида стараются держать от них подальше, предпочитая сбрасывать свое сексуальное напряжение либо, так сказать, вручную, либо на представительницах (или представителях) местной флоры и фауны, которых угораздило оказаться в ненужном месте в ненужное время.

Бывают, бывают, конечно, и некоторые исключения (иначе праки уже давным-давно бы вымерли), но бедолаги, решившиеся на подобные эксперименты, чаще всего либо сами заканчивали свою жизнь самоубийством, либо просили помощи у сердобольных приятелей. В общем, по всему выходило, что вляпался я, благодаря инициативе Антонины Семеновны, в историю весьма и весьма нелицеприятную.

– Да и убить их, между прочим, нельзя! – старая перечница, как будто читала мои мысли.

– Это еще почему?

– Слишком суров был естественный отбор. Самцы, завидев самку прака, в первую очередь, пытались ее убить и лишь с том случае, если самка оказывалась сильнее, начинали спасаться бегством. Как ты понимаешь, слабые особи погибали, оставляя место под солнцем наиболее сильным. Добавь ко всему вышеизложенному еще тот фактор, что сами самки, завидя такое положение вещей, вовсю начали заниматься боевыми искусствами, за тысячелетия создав настолько совершенную систему ведения боя, что теперь стали практически непобедимы. Вот уже четыре тысячелетия они считаются лучшими бойцами во вселенной и зарабатывают баснословные деньги, нанимаясь телохранителями, в основном, к особам королевской крови. Ума не приложу, как Симониусу удалось заполучить в свою охрану подобную особь!

– Ну и дела! – лицо мое стало чернее тучи, а мятущийся разум забился, словно птица в клетке, безуспешно пытаясь найти выход из создавшегося положения.

– Что с тобой? – Эльвианора оторвалась от созерцания космической бездны и теперь с тревогой смотрела на меня. – Илья, случилось что-то ужасное?

– Да как тебя сказать… – то и дело сбиваясь, я пересказал ей все то, о чем мысленно говорил мне мой лингвин.

– Ты хочешь сказать мне, что… о Великий Терихоандронас!!! – вопреки моим ожиданиям, из глаз Эльви не потекли ручьем слезы, она не стала биться в истерике, безутешно заламывая на себе руки. Вовсе нет. Она засмеялась. Засмеялась так заразительно и громко, что даже Антонина Семеновна, оселившаяся в моем черепе, не выдержала и захихикала. – Ты…ты…ты…будешь…высиживать яйца Махамы… а потом их них вылупятся маленькие хнапики!!! Илья!!!

Странное дело: лично мне, почему-то, вовсе не было смешно.

Веселье Эльвианоры прервал звук падения чьего-то тяжелого тела:

– Симониус. – Кратко отрапортовала бесшумно подобравшаяся к нам со спины прачка и вперилась в мое лицо своими крошечными бусинками глаз.