Насилие.ру - [15]

В отличие от слова «хулиганство», явление, которое оно означало, для России было не ново. Традиция «озорства», «бесчинств» и «проказ» была настолько древней, что некоторые исследователи начала XX века всерьез искали ее корни в легендарных временах. Первым хулиганом называли чуть ли не былинного богатыря Илью Муромца, который, когда у него «кровь по жилушкам играючи расходится», налетает на толпу бояр, и «где пройдет — улица, повернется — переулочек».

Впрочем, чтобы убедиться, что хулиганство — явление древнее, необязательно заглядывать в столь уж далекое прошлое. О любви народа к «озорничанию» свидетельствуют многочисленные летописные и законодательные документы XVI–XVIII веков, а также воспоминания иностранцев, посетивших средневековую Московию. Путешественники, проезжавшие по ней, не уставали поражаться размаху, с которым московиты отмечали праздники. Практически все сообщали, что любое народное гуляние непременно должно закончиться дракой или еще какими-нибудь пьяными выходками.

Как писал один немец, на Масленицу «у московитов почти беспрерывно продолжается обжорство и пьянство… и только и слышно, что того-то убили, того-то бросили в воду». Не меньшее удивление у иностранцев вызывало и то, что в большинстве случаев «драки и буйства заканчивались миром, который скреплялся совместно выпитым магарычом».

Но драки и потасовки были не только стихийными. Параллельно в Московии возникла традиция организованных кулачных боев. Проводились они главным образом зимой, что было еще одним непонятным для иностранцев обычаем русского озорства. Хотя именно это и было ключом к разгадке драчливости и задиристости местных жителей. Зимой, когда работ по хозяйству становилось на порядок меньше и многодетные семьи теснились в домах, у людей неизбежно накапливались злоба и раздражение, обращать которые на членов собственной семьи было не принято. Так что озорство и кулачные бои становились единственным способом разрядки.

Власть, понимая это, на подобные народные вольности, как правило, не обращала внимания. Почти все возникающие на почве «буйства» конфликты разрешались их участниками. Если же быстро помириться не удавалось, происшествия рассматривались на посадских или сельских сходах. Слабая попытка как-то повлиять на ситуацию с народным озорством прослеживается в «Домострое» — полуофициальном кодексе общественного, религиозного и семей-но-бытового поведения, появившемся в XV веке.

Его автор пишет: «Когда пригласят тебя на пир, не упивайся до страшного опьянения и не сиди допоздна, потому что во многом питии и в долгом сидении рождаются брань, и свара, и драка, а то и кровопролитие». Впрочем, рекомендациями дело и заканчивалось. За их соблюдением никто особо не следил. Власть вмешивалась лишь в том случае, если затрагивались ее интересы или же интересы дворян-помещиков.

«Озорничание» было едва ли не единственным развлечением московитов, причем как простолюдинов, так и представителей других сословий. Бояре забавлялись тем, что на улице натравливали собак на первого встречного. Любимым развлечением богатых купцов было намазать кому-нибудь лицо горчицей. Купеческие дети для потехи били прохожих кольями. Вместе с боярскими и купеческими отпрысками развлекались и будущие цари. Так, подростком Иван Грозный залезал на крыши и скидывал на головы прохожих кошек и собак. Или в компании детей знатных бояр носился на лошадях по Москве, топча прохожих и разоряя лавки.

Первым монархом, попытавшимся бороться с уличными безобразиями, был Алексей Михайлович Тишайший. Смутное время расшатало нравы простолюдинов. Патриарх Иоасаф I в 1636 году писал, что во время народных праздников «многие люди не токмо что младые, но и старые в толпе ставятся и бывают бои кулачные великие и до смертного убийства… на торжищах, и на распутиях сатанинския игры творити и в бубны бити, и в сурны ревети, и руками плескати, и плясати и иная неподобная делати».

Сам Алексей Михайлович в грамоте 1648 года сетовал, что крестьяне «прелестникам и скоморохам последствуют, и во всенощных позорищах, и на улицах, и на полях, и богомерзких и скверных песней и всяких бесовских игр слушают, и на кулачных боях между собою драку делают… накладывают на себя личины и платье скоморошеское, и меж себя, нарядя, бесовскую кобылку водят».

Чтобы как-то усмирить народ, Алексей Михайлович начал законодательно бороться с озорством. Едва ли не самая большая глава в Соборном уложении 1649 года посвящена разбору «разбойных и татиных дел». Помимо «разбойников и «татей» в ней упоминаются «лихие люди». По всей видимости, речь идет как раз о тех людях, которые «лиховали» не столько ради наживы, сколько для потехи. Для них, как и для прочих «разбойников», Соборное уложение предусматривает самые разные наказания — от отрезания ушей до смертной казни.

Суровые кары, правда, предусматривались только для «лихих» людей из низших сословий. Если, например, боярин в пьяном угаре покалечил крестьянина, то он понес бы наказание лишь в том случае, если бы это был не его крепостной. В такой ситуации он должен был возместить его владельцу все убытки.