Наши марковские процессы - [4]

- Хватит чушь-то пороть, - поднял его на смех Генка. - Еще и пяти бутылок не выпил, а уже сам не соображаешь, что' несешь, Ты такой же шеф вахтерам, как я - Мирослав Мирославов-Груша…9

- Да ладно вам, это не важно, - сказал Жора-большой, - все равно, шеф Фомы не настоящий. Это - вымышленный герой, как Дед-Мороз, а то и Снегурочка, и существует лишь в его больной фантазии…

- Ересь! Ересь! Фома, не слушай его. Шеф твой существует, но он просто-напросто призрак. Как те, что витают по английским замкам.

- А ты, чучело, видал такие призраки, чтобы расписывались в ведомости за зарплату, а? - спросил Фома. - И в протоколах научных советов, да и командировочные ему выдают - сам их видел, собственными глазами…

- И институт наш не замок, - прибавил Жора-маленький. - Призраки только в средневековых зданьях витают..

- Так, значит, по-твоему, в зданиях коммунизма призраков нет? А не Солженицын ли сказал, что коммунизм - это второе средневековье?

- Ну-у… не верится мне что-то, чтобы профессор Дамгов призраком коммунизма был: слишком уж мелкого масштаба злодейства он совершал, чтобы на такое звание-то претендовать…

Тут только до Фомы дошло, какие глупости здесь несут, он отпил свое пиво до половины, встал и сказал, что он тоже призрак, а, может даже, и сатаноид, и уходит на розыски своего шефа.

- А ты знаешь, что с сатаноидами-то раньше делали? - бросил ему вдогонку Генка. - На кострах жгли.

- И осиновым колом - в зад, - добавил Жора-маленький. Говорили и еще что-то, но Фома уже не слышал, так как очутился в коридоре.

Тут он с легким удивлением обнаружил, что обыскал уже всё - остальные два кафе на этаже были закрыты. Погрузившись в раздумья: то ли еще раз пройтись по барам, то ли спуститься вниз - поговорить с вахтером, - Фома бросил взгляд на пыльную доску объявлений: приколотые к ней листочки извещали о юбилейной конференции по ядерной физике памяти Мирослава Мирославова-Груши, о ежегодных наградах за вклад в науку имени Мирослава Мирославова-Груши, о новых задачах конкурса молодых программистов на Ассемблере,10 посвященного М.М.-Г., и так далее… Сам М.М.-Г. висел, - вернее, не сам он, а портрет его висел - на противоположной стене: огромных размеров, метра три в высоту, наверно; придворный художник «Ятагана» изобразил его во всем белом, на фоне личного черного мерседеса, и из-за белого костюма потонувшая в жире шея и косматая харя над ней казались еще страшнее. Батька-основатель «Ятагана», символ национальной страховой мощи и святой покровитель института, Мирослав Мирославов-Груша скончался года три-четыре тому назад от снайперской пули в лоб, но всякий раз, проходя мимо его портрета, Фома задавался вопросом: и что же это за пуля такая сверхпробивная оказалась, что от такой ядреной башки не отрикошетила?.. Под портретом, над цоколем стены, расклеены были через один синие и белые плакатики; белые сообщали о прибытии Валютного совета: в какой именно час ступит нога его на Орлов мост,- а синие рекламировали достоинства нового вида страховки: «Страхование загробной жизни».

* * *

Вдруг откуда-то со стороны лестницы раздался сильный звон и здание слегка тряхануло; Фома поспешил туда, где почти сразу же образовалась толпа зевак, и выяснил, что это с троса оборвался лифт и упал в подвал. Лифт также был во владениях «Ятагана», простые смертные - сотрудники института ездить на нем даже и не мечтали, и Фома вместе с остальными любопытными начал спускаться по лестнице в подвал - поглазеть на жертв происшествия. Знакомый голос сзади прокомментировал:

- Это все потому, что лифт рассчитан на четырех человек, я повторяю, четырех человек, а не четырех «бугаев»…

Фома обернулся, увидел, что это - его знакомый Ивайло из отдела нечистой математики, и только было завел с ним разговор, как снизу понеслась удалая молодецкая ругань и упомянутые Ивайло четыре человека, то бишь «бугая», живые-здоровые, показались на лестничной площадке подвала.

- Нет, ну ты посмотри! - зашушукались сзади в толпе. - Им хоть бы что! Ну ладно, что не сломали себе ничего, но как они сотрясения мозга смогли избежать, вот я чего понять не в состоянии…

- Мозга? - ехидно переспросил голос Ивайло. - Кто сказал «мозга»?

Но в этот момент четыре провалившихся в подвал «бугая» стали подниматься по лестнице, перескакивая через две ступеньки подряд и ясно давая понять всем простым смертным, что какое-то там падение в шахту лифта абсолютно не может сбить их с панталыку. При их появлении зеваки мигом прыснули в разные стороны, стараясь смотреть куда-нибудь в сторону или на потолок; «бугаи» пересекли мраморное фойе и в дверях накинулись на вахтера.

- А ну говори, сын бараний, где тут у вас техник по лифтам! - взревел один из «бугаев» и схватил его за шею.

Вахтера (того самого, что Фома застал при входе, - пенсионера в зеленом пиджаке, как у лесника) покинул дар ума и речи, он завел глаза к потолку, словно читая уже про себя отходную молитву; видя, куда повернуло дело, толпа ударилась в паническое бегство, и последнее, что успел заметить Фома, - это как разъяренные телячьим мычанием вахтера четверо «пострадавших» со всей силы хлобыстают его об стенку.