Наши химические сердца - [23]
ГЕНРИ:
У Рафики все чики-пики.
ГРЕЙС:
Скажи, что я ослышалась.
ГЕНРИ:
Напомнить тебе про «живешь только раз»?
ГРЕЙС:
Окей, Пейдж, в этот раз победа за тобой.
ГЕНРИ:
Лола только что написала, что очень довольна нашими модельными способностями. Мы – украшение ее портфолио.
ГРЕЙС:
А разве могло быть иначе?
ГЕНРИ:
Но, кажется, меня она из одной фотки вырезала и оставила только тебя.
ГРЕЙС:
У Лолы отличный вкус.
Иногда мне кажется, что быть офигенно, убийственно красивой – не главное в жизни.
ГЕНРИ:
В следующий раз протестируй на Лоле «голубую сталь»[15].
ГРЕЙС:
Непременно.
(Просматривает постраничный макет.)
Наша газета для муравьев, да?
ГЕНРИ:
Ха-ха-ха.
Смеюсь на весь автобус, другие пассажиры думают, что я псих.
P.S. Сегодня в редакцию заглянула директриса Валентайн. Страху нагнала, брр. Пришлось притвориться, что мы уже выбрали тему. Соврал, что это секрет, потому что тема офигенная и ей просто снесет крышу. Нужно срочно что-то делать.
ГРЕЙС:
А ты долго торчал в редакции?
Прости, меня сегодня не было в школе.
ГЕНРИ:
Только домой еду. Вот прямо сейчас еду в автобусе. Вечер просидел у Мюррея, редактировал заметку Гэлакси о неутешительных вкусовых качествах курицы из школьной столовой. Убойный образец журналистики.
ГРЕЙС:
Буэ.
ГЕНРИ:
Внезапно проникся глубокой симпатией к Миранде Пристли. (Да, в прошлый уик-энд я смотрел «Дьявол носит Prada» и не стыжусь.)
Как раньше люди в одиночку выпускали газеты?
ГРЕЙС:
С помощью амфетаминов?
ГЕНРИ:
Логично.
Перед сдачей номера нам понадобится как минимум кокс.
ГРЕЙС:
Спорим, у Кайла в кабинете есть заначка? Если все, что я о нем слышала, – правда.
ГЕНРИ:
Помнишь, Хинк раздал нам визитки? Наверняка на них кое-что осталось. Может, лизнуть?
ГРЕЙС:
Да! Ты только посмотри на этот характерный грязно-белый цвет. А какие они плотные! Ого, тут даже есть водяные знаки!
ГЕНРИ:
«Мы летаем только бизнес-классом».
А может, вместо тяжелых наркоманов станем опустившимися алкашами? Это как-то больше соответствует литературной традиции. Думаю, надо начать бухать в редакции каждый день после уроков. Давай купим мини-холодильник и набьем его пивом?
Можно спрятать его у Лолы под столом. Она маленького роста. Наверняка не заметит.
ГРЕЙС:
«Извини, это место занято. Здесь сидит пиво».
ГЕНРИ:
«В этом году у нас не будет дизайнера. Вместо него будет пиво».
ГРЕЙС:
#первымделомпиволюдиподождут
ГЕНРИ:
Похоже на лозунг предвыборной кампании.
Хиллари Клинтон, 2016: «Первым делом пиво. Люди подождут».
ГРЕЙС:
Такое сойдет с рук только Хиллари.
ГЕНРИ:
Стопудово.
Я бы за это проголосовал.
ГРЕЙС:
Я – тоже. Короче, я пошла спать. Спокойной ночи. Подвезти тебя завтра?
ГЕНРИ:
Угу. До завтра, детка.
А потом, в четверг, как манна небесная на нас обрушилась новость о Вечеринке. (Как и Первая мировая война, вечеринка стала Вечеринкой с большой буквы только потом, в конце года. А непосредственно до дня Вечеринки она была известна как вечеринка у Хеслина – так же как Первая мировая сначала была просто большой войной.) Вечеринка у Хеслина началась со слуха, за обедом превратилась в тему всеобщего обсуждения, а когда Джеймс Хеслин официально объявил о ней на «Фейсбуке» менее чем через двадцать четыре часа после первого упоминания, стала событием номер один. Пригласили всех старшеклассников и половину первокурсников (симпатичную женскую половину, разумеется). За исключением редких случаев несходства характерами, мы, выпускники, хорошо ладили. То ли наш поток представлял собой аномалию, то ли не надо было верить всему, что показывали в подростковых фильмах, но качки в нашей школе очень даже зависали с ботанами и никто никого не чморил. По большей части.
Короче, весь день только и разговоров было, что о вечеринке в пятницу. Лола с Мюрреем уже намылились идти. Подружка Лолы Джорджия специально ради такого случая собиралась приехать из соседнего городка. А я хоть и не был фанатом вечеринок, но на этот раз… на этот раз…
Мне очень хотелось, чтобы Грейс Таун пошла туда, и мы бы весь вечер сидели рядом, и громкая музыка пульсировала бы у меня в груди. Мне очень хотелось оказаться с ней рядом где-то еще, не в нашем тихом редакционном аквариуме и не в ее тихой машине, где пахло как в комнате мальчика.
Я открыл заметки на телефоне и под черновиком 2 написал:
Черновик 3
Потому что я никогда не думал, что человека можно полюбить как песню, что мелодия, которая сначала ничего для тебя не значит, – совершенно незнакомая мелодия – так скоро может превратиться в симфонию, ноты которой отпечатаны на коже, в гимн, текущий по паутине вен, в гармонию, вшитую в оболочку души.
11
– Я ИДУ НА ВЕЧЕРИНКУ, – сообщил я в пятницу утром, перед началом занятий. (Хотя, наверное, тогда я сказал «на вечеринку Хеслина», но неважно.) Грейс оторвалась от экрана – как обычно, она просматривала Tumblr.
– Точно идешь? – спросила она.
– Точно иду, – ответил я, положил вещи и включил компьютер.
Она отвернулась к экрану, а я стал наблюдать. Вот и он, момент истины. Или я ей нравлюсь, или нет. Или она чувствует то же самое, что и я, или нет. Прошла минута, потом другая, и, уже когда я подумал, что мне придется торчать на этой дурацкой вечеринке одному (ведь теперь я не мог не пойти, нельзя объявить, что идешь на вечеринку и не пойти), Грейс произнесла, не отрываясь от экрана:
Много лет назад три сестры Холлоу пропали прямо из-под надзора родителей. Спустя месяц они появились в том же месте целыми и невредимыми. Но с того момента что-то изменилось. Их темные волосы стали пепельно-белыми, глаза потемнели, а аппетит стал просто нечеловеческим. Вдобавок между ключицами у каждой появился странный шрам в виде полумесяца. Никто не знает правду о том, что случилось, – даже они сами. Девочки Холлоу просто пытаются жить дальше. Но когда старшая сестра, Грейс, вновь пропадает, у них нет выбора: они должны посмотреть в глаза прошлому и раскрыть тайну своего исчезновения.
Лори Хартнелл, главная героиня романа, приезжает на экзотические Талькакские острова, затерянные в Индийском океане, чтобы получить благословение брата на предстоящую свадьбу. Однако там она знакомится с Джилом Мастерсоном, который почему-то всячески препятствует ее встрече с братом. Возненавидев Мастерсона в первую минуту, Лори не могла и предположить, что Джил Мастерсон вытеснит из ее сердца человека, за которого она собиралась замуж…
Семье журналиста Питера Хэллоуэя грозит разорение. Чтобы спасти положение, его жена Гарриет принимает весьма неординарное решение.
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.