Наши химические сердца - [17]

Мюррей произнес «парень» с таким выражением, будто знал, что любое упоминание о возможном сопернике заставит меня согласиться. Он не ошибся.

– Семнадцать лет прожил без давления со стороны сверстников, и тут – зацените – второй раз за два дня. Ладно, ваша взяла. Будем маньячить.

Маз захлопал в ладоши:

– Значит, решено. Завтра после школы припаркуемся у твоего дома и приготовимся к секретной операции.

– Но права есть только у меня, – заметил я, – а я лично намерен прятаться под задним сиденьем. Кто же из вас, кретинов, поведет?

– Не переживай, – Лола разблокировала телефон, – я кое-что придумала.

– Поверить не могу, что вы меня на это подбили, – прошипела Сэйди с места водителя.

Я сполз на пол и забился под заднее сиденье ее джипа. Лола с Мюрреем уже сидели пристегнутые.

– Мне двадцать девять лет, я нейробиолог и помогаю, нет, соучаствую в слежке за девочкой-инвалидом по подстрекательству своего малолетнего братца-хулигана. Что со мной не так?

– Маз, что это за ботинки – сапоги со шпорами? – спросил я Мюррея.

Он захлопнул дверь, а я попытался устроиться удобнее в его ногах, что было сложно сделать, так как его ботинки грозились проткнуть мне почку.

– Обычные бутсы, братан, не суетись. Кончай ломать комедию и садись рядом.

– Нет! Я должен сохранить анонимность. Ла, ты бы села назад, а то Грейс тебя увидит.

– Нет уж, не хочу пропустить самое интересное, – ответила Лола.

Я ворочался, но никак не мог найти положение, в котором мои внутренности чувствовали бы себя в безопасности.

– Блин, Сэйди, поехали уже!

– Терпение, Джон Хинкли-младший 2.0[12], не забывай, что мы следим за девушкой, которая ходит с тростью, – пробормотала Сэйди, завела мотор и медленно выехала на дорогу.

Я смирился, что придется терпеть неудобное положение всю дорогу, и прилег щекой на грязный коврик для ног.

– Вообще-то, в ближайшее время я не планирую стрелять в президента, честно.

– Слова, слова. Ты только попробуй забронировать билет в Вашингтон или посмотреть фильм с Джоди Фостер – сразу сдадим тебя в АНБ.

Тут машина медленно остановилась.

– Что случилось? – спросил я. – Вы ее видите?

– Ага, она прямо перед нами. Только что нарвала цветов в чьем-то саду. Ох уж мне эти принцессы эльфийские. – Я фактически услышал, как Лола покачала головой. – Не волнуйся, мы ее не потеряем.

– Меня больше волнует, что она нас заметит.

– Если нас заметут, скажем, что Сэйди помешалась на Грейс и потащила нас с собой, чтобы принести всех в жертву сатане.

– Ха-ха-ха, – процедила Садс. – Ненавижу вас, маленькие извращенцы.

– Сатанистка так и сказала бы. Часто вызываешь рогатого или так, по случаю?

Сэйди взлохматила Лоле шевелюру. Та рассмеялась и стала отбиваться.

– Черт, она решила срезать, – заметил Мюррей. – Куда ведет этот переулок?

– В конце него кладбище, – ответила Сэйди.

Мюррей ткнул меня под ребра.

– Блин, так и знал! Каждый день мотаться на кладбище?! Классика жанра. Будем делать ставки, кто она: вампир, привидение? А может, одна из этих новых зомби, умеющих любить?

– Десять баксов на падшего ангела, – сказала Сэйди. – Они сейчас в тренде.

– А можно я буду оригинальной? Сколько дашь за русалку? – спросила Лола.

– Русалки не живут на кладбищах, балда.

– Ладно. Значит, демон-русалка из ада. Бродит по кладбищенскому болоту, затопленному после дождя. Какие у меня шансы?

– Тысяча к одному.

– Отлично. Ставлю десятку. Уже чувствую запах долларовых купюр.

– А ты, герой-любовник? – Мюррей наклонился ко мне. – Как думаешь, кто твоя девчонка: ведьма, пришелец, оборотень, бешеная коала-оборотень?

– Что за бешеная коала-оборотень? – встрепенулась Лола.

– В наших краях от них спасу нет. Сидней кишит бешеными коалами-оборотнями. Они нападают на всех, кто не мазал уши веджемайтом[13]. Сколько славных парней и девчонок полегло от этих тварей, не счесть. Настоящее бедствие.

Я высунулся из своего укрытия:

– А давайте вы заткнетесь и вспомните, что у нас тут, между прочим, важная разведывательная миссия, она же слежка! Садс, поезжай в конец Бошамп-роуд – подловим ее с другой стороны.

– Сама знаю, дурилка, – ответила Сэйди, и я почувствовал, как автомобиль описывает широкую дугу и заворачивает в переулок с подходящим, но неоригинальным названием Кладбищенский проезд.

– Ну вот, приехали, – брякнула Лола. – Самое убойное местечко в городе.

– Слышал, некоторые готовы копыта откинуть, чтобы сюда попасть, – заметил Мюррей.

– А стоит ли? – ответил я. – Говорят, по ночам тут совсем тихо, никакого веселья.

– Вот она, – Лола хлопнула меня по плечу. – Генри, вылезай! Она далеко и нас не заметит.

Мюррей дернул меня за воротник куртки, и, с трудом и пыхтением раскрутившись из своей скрюченной позы, я наконец уселся рядом с ним. Грейс шла вдоль рядов надгробий чуть вдали, сжав в левой руке пестрый букет садовых цветов. Она сняла свою вязаную шапку, и волосы разметались на ветру, засияли на солнце и стали цвета топленого молока. Она остановилась, убрала за ухо мешавшую прядь и опустилась на колени у могилы, украшенной сотнями цветов разной степени увядания. А потом легла на живот на траву, положила голову на руку и стала крутить травинки в пальцах, болтая ногами. Даже с такого расстояния я видел, что ее губы шевелятся. Грейс говорила, а может, даже пела кому-то невидимому, кто лежал под землей.