Наши будни, или Рассказ о том, как фабрикуются уголовные дела на советских граждан, выступающих в защиту прав человека - [4]
Во время обыска в декабре 1976 г. Гинзбургу подбросили 1000 немецких марок (ФРГ) и 100 американских долларов. Подбросили грубо, неумело, прямо на глазах жены А. Гинзбурга - Ирины Жолковской. Его самого в это время в квартире не было. Когда он пришел и Ирина рассказала ему об этом, он только засмеялся: "Пусть докажут, что это наша валюта". Посмеялись и мы, его друзья, когда нам рассказали об этом. Но смеяться, оказывается, не стоило. Никто из нас тогда не знал того, что теперь известно достоверно: письмо "Лжецы и фарисеи" в то время уже было написано и лежало в КГБ, ожидая своего часа. А в этом письме было свидетельство: валютные операции А. Гинзбург производил. Значит, надо было при обыске "найти" иностранную валюту, и ее "нашли". Теперь оставалось выпустить свидетеля - "добровольно раскаявшегося инакомыслящего", который "видел" самый факт обмена инвалюты на советские деньги и мог рассказать об этом широкой публике. И вот он - свидетель, "честнейший" Петров - "добровольно" через газету разоблачает "валютчика".
Грубо, лживо, шито белыми нитками? Да!! Но судить-то будут специально отобранные партийные судьи за закрытыми дверями в зале, заполненном своей, проверенной публикой. Здесь все пройдет не только с белыми нитками, но и с оранжевыми веревками. Здесь важна не истина, а материал, который, пусть будет и чистейшей клеветой, лишь бы представлял подсудимых неинформированной публике в самом неприглядном свете.
И А. Петров выполняет заказ. Нужно совсем не иметь совести, чтобы приписать Гинзбургу пьянство и разврат. Но А. Петров делает и это. Он даже оснащает свое сообщение об этом такой подробностью, как "выпадение из окна и перелом руки". О "выпадении" и "переломе" А. Петров, возможно, и слышал от матери А. Гинзбурга, но он плохо слышал и не понял, что это было в столь раннем детстве, что никак не могло быть сопряжено с пьяной оргией.
Прочитав письмо, невольно вспоминаешь Шекспира: "Гнусному и доброта, и мудрость, кажутся гнусными; грязи только грязь по вкусу".
Мы еще долго говорили с женой о письме А. Петрова и вопросах, выяснившихся на пресс-конференции. Жена продолжала настаивать на том, чтобы люди, знающие А. Гинзбурга и его семью, выступили с разоблачением клеветы. Она надеялась, что быстрая реакция на клеветническое письмо может послужить хоть незначительным препятствием на пути к аресту. Я согласился с этим, но из-за позднего времени, нездоровья и сильного утомления пришлось отложить составление письма на завтра. Когда я проснулся утром 3-го, у жены был готов проект. Мы его обговорили, подправили и отдали на машинку.
В 8 часов вечера наше письмо было вручено иностранным корреспондентам. Мы были уверены, что это действие предварит арест. Через два часа выяснилось, что мы заблуждались. Зашли ближайшие наши друзья - люди огромного мужества и человечности - Татьяна Великанова и Александр Лавут. Они уже знали об аресте А. Гинзбурга и сообщили нам, что его взяли в 8 часов вечера 3-го февраля 1977 г., т. е. как раз в то время, когда мы вручали письмо корреспондентам. Ясно стало, что мы опоздали. Надо было предпринимать иные меры. О них и пошел разговор. Начинались обычные "диссидентские" заботы, возникающие каждый раз, когда жестокая рука произвола вырывает кого-нибудь из наших рядов.
2. Чей же это голос?
Вечер 3-го, наступившая ночь, 4-е и 5-е февраля прошли в тревоге. Мы понимали, что одним Гинзбургом дело не ограничится, что предстоят еще аресты. Нам думалось, что удар будет обрушен на Группу содействия выполнению Хельсинкских соглашений. Подтверждение не задержалось.
В субботу (5.02.77 г.) сын принес вечерние газеты. Еще с порога он воскликнул:
- Мама, смотри, какой журнал!
- Это, сынок, наверное, новый наш почтальон ошибся. Отнеси и положи на окно возле почтовых ящиков, - распорядилась жена.
- А что там за журнал? - крикнул я из своей комнаты.
- "Голос родины", - ответила жена.
У меня молнией пронеслось: да, ведь так называлась недельная газетенка, которую подбросили в почтовый ящик Игорю Ростиславовичу Шафаревичу, когда в ней был напечатан пасквиль на Елену Георгиевну Боннэр (Сахарову). И я крикнул жене:
- Не отсылай. Прочти внимательней. Там должно быть что-нибудь, касающееся нас. Это нам прислали.
Вскоре я услышал:
- Есть!
И вот жена читает, а я сижу рядом и слушаю фельетон "12 рассерженных тунеядцев".
И чем дальше идет чтение, тем сильнее напрягается моя память - чей же это голос? На "Голос Родины" он никак не похож. Скорее это голос с одесского базара... Из рыбного ряда... голос мадам Стороженко.
Фельетон безусловно на уровне ее морали и языка. Но издатели газетенки превзошли и эту мораль. Та ругалась, не отходя от рабочего места. "Голос..." боится, что его не услышат, вернее - не захотят слушать, и поэтому выдает свою площадную брань с доставкой на дом.
Ругань целиком направлена против Группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений. Газетенка пытается скомпрометировать некоторых из членов этой Группы. Замах же, судя по заголовку, на всех. Значит, наши предположения верны: главный удар направлен против Группы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поверив в юности в идеалы революции, он верой и правдой служил режиму. И служил честно: взлеты и падения в его карьере всегда были следствием внутренних убеждений, а не конъюнктурным движением. Плоть от плоти системы, он стал одним из самых ярких и мужественных деятелей правозащитного движения 60 – 70-х годов в СССР. Именно шоком властей от того, что такой человек выламывается вдруг из их среды, объясняется, видимо, то, почему Григоренко сажают не в тюрьму, а в психушку. Наверное, он действительно казался сумасшедшим..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поверив в юности в идеалы революции, генерал Григоренко верой и правдой служил стране. Плоть от плоти системы, он стал одним из самых ярких деятелей диссидентского движения 60-70-х годов в СССР. Именно шоком властей от того, что такой человек выламывается вдруг из их среды, объясняется, видимо, то, почему Григоренко сажают не в тюрьму, а в психушку. Наверное, он действительно казался сумасшедшим… Воспоминания генерала-диссидента – один из интереснейших документов безвозвратно ушедшей эпохи.Первые варианты рукописи мемуаров генерала П.
Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.
«Санньяса» — сборник эссе Свами Абхишиктананды, представляющий первую часть труда «Другой берег». В нём представлен уникальный анализ индусской традиции отшельничества, основанный на глубоком изучении Санньяса Упанишад и многолетнем личном опыте автора, который провёл 25 лет в духовных странствиях по Индии и изнутри изучил мироощущение и быт садху. Он также приводит параллели между санньясой и христианским монашеством, особенно времён отцов‑пустынников.
Татьяна Александровна Богданович (1872–1942), рано лишившись матери, выросла в семье Анненских, под опекой беззаветно любящей тети — Александры Никитичны, детской писательницы, переводчицы, и дяди — Николая Федоровича, крупнейшего статистика, публициста и выдающегося общественного деятеля. Вторым ее дядей был Иннокентий Федорович Анненский, один из самых замечательных поэтов «Серебряного века». Еще был «содядюшка» — так называл себя Владимир Галактионович Короленко, близкий друг семьи. Татьяна Александровна училась на историческом отделении Высших женских Бестужевских курсов в Петербурге.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.