Нашествие Тьмы - [21]

– Как мне хотелось бы, чтобы все это поскорее закончилось.

Шут пребывал в хорошем настроении, что в последнее время случалось редко.

– Ах, прекрасная принцесса! – воскликнул он – он сам и преданные ей жители Ива-Сколовды настояли, чтобы она сохранила титул. – Смотри же! Закованный в сталь и серебро рыцарь совершает полное опасностей путешествие через полмира, взбирается на могучую гору, преодолевает стены непобедимой крепости, чтобы спасти заключенную в ней прекрасную деву. «Но что же это? – кричит отважный рыцарь. – Где же прячется проклятый дракон?» И тогда я, могучий воин, с размаху бью его от бедра… вот так… так… ответный удар… левой в челюсть… есть!

Несмотря на упадническое настроение, Непанта рассмеялась, слушая его шутовскую болтовню, особенно же повеселил ее невероятный «левой в челюсть». Посмеявшись, однако, она поняла, что под «драконом» он имел в виду ее дурное настроение, и заставила себя рассмеяться чуть громче. Она помнила времена, когда вообще не в состоянии была смеяться, и предполагала, что в будущем такое время наступит снова. В ближайшем будущем.

– Увы, сэр рыцарь, – простонала она, изображая отчаяние, в котором, однако, чувствовалось неподдельное страдание, – здесь нет никакого дракона, который держит меня в плену, есть лишь шестеро орков и троллей, которые болтаются по замку у меня под ногами.

– Хей! Тролли, говоришь? Горе мне! – запричитал Сальтимбанко. – Боюсь, я оставил дома меч против троллей!

– Вряд ли стоит подобным образом выражаться о собственных братьях, – послышался добродушный голос.

Сальтимбанко и Непанта уставились на Вальтера. У каждого возникли свои подозрения насчет того, что может предвещать его появление. Но похоже, визит Вальтера не содержал в себе ничего особенного – по крайней мере, сейчас.

– О собственных братьях? – бросила Непанта, видя, что слова сошли ей с рук. – О вас, с мозгами хорьков и сердцами стервятников? Если не орки и тролли, то, прошу тебя, скажи – кто?

– Осторожнее, Непанта. В гневе ты можешь выдать любые тайны. А ты чересчур близко подходишь к границе, говоря такое. – Он бросил взгляд вниз, словно напоминая о Глубоких темницах, потом сменил тему: – Но я пришел не затем, чтобы ссориться, лишь для того, чтобы взглянуть на наши ледяные владения в обществе сестренки.

Все трое стояли, глядя на суровые, покрытые льдом горные склоны. Судорожно сжатые когти зимы никогда не выпускали Вороний Грай из объятий, лишь слегка расслаблялись летом.

– Сегодня, похоже, у тебя поэтическое настроение, – заметила Непанта.

Пожав плечами, Вальтер взмахнул рукой:

– Разве этот вид не достоин поэмы?

– Да. Это должны быть оды во славу бога Ветра или Деда Мороза. А может быть, эпос, описывающий ледяную одиссею. И уж наверняка ничего человеческого или полного теплых чувств.

– Угу, верно, – пробормотал Сальтимбанко, а затем, решив, что Вальтер хочет поговорить с Непантой наедине, направился к выходу.

– Стой! Сальтимбанко, тебе незачем уходить. – Вальтер притворился, будто сама мысль об этом повергает его в ужас. – Мы не собираемся обсуждать никаких тайн. А настроение у Непанты наверняка окончательно испортится, если ты уйдешь. Если и есть эликсир для измученного сердца, напиток, поднимающий дух, то найти его можно только в тебе. Доказательство? Непанта. Прекрасная, милая Непанта, когда-то целиком погруженная в фантазии и страхи, кусок мертвого дерева, лишенный души. И кому же она обязана происшедшим с ней переменам? Даже Турран это заметил. Тебе, толстый рыцарь.

Непанта весело посмотрела на Вальтера.

Сальтимбанко же, привыкшего принимать самые невероятные похвалы в свой адрес, на этот раз смутила столь не присущая характеру Вальтера речь – что не помешало ему остаться.

– Послушай меня, сестра, – продолжал Вальтер. – Послушай, о ветер, стонущий, словно умирающий дракон. Кто спас дух побежденного клана? Кто вернул душу лишенным души? Человек, столь умно играющий роль глупца! Думаю, он вовсе не глупец, но самый хитрый негодяй из всех актеров и шутов!

Несмотря на робкую улыбку, Сальтимбанко вспотел от страха. Слова Вальтера посеяли семена ужаса в его полной чувства вины душе. Что на самом деле знал Вальтер? На что намекал?

Непанта, заговорив, прервала поток его мыслей:

– Вальт, с чего ты вдруг стал столь банальным? Неужели?.. – Она демонстративно прикусила язык, скорчив язвительную гримасу, затем, уже с нормальным выражением лица, продолжила: – Я сейчас скажу нечто неприятное. Похоже, для вас я не самое лучшее общество. Два благородных господина пытаются меня развлечь, а я только вою, словно гарпия.

Оба запротестовали, но она жестом заставила их замолчать:

– Кому, как не мне, лучше всего знать, кем я стала?

Она рассмеялась. Лицо Сальтимбанко выражало крайнюю степень притворного ужаса, словно она только что разрушила некую безумную философскую доктрину.

Однако, когда толстяк наконец заговорил, в словах его не было ничего философского.

– Горе мне! – воскликнул он. – Послушайте, как воет старый Ледяной вихрь! Меня бережет разумно набранный слой жира. Я избрал путь сознательной и запланированной тучности, но даже я могу превратиться в замерзший камень над горным ручьем. И потому умоляю вас, господин и госпожа, – не могли бы мы все вместе перейти туда, где горит теплый огонь?