Нашествие. Мститель - [48]

— А… как мне тебя называть?.. Ксандром? — Юлька вытянула шею.

— Дамир. Дамир бер᾿Грон.

Тонкие Юлькины брови дернулись, она приподнялась на локтях и попросила:

— Дамир, расскажи, что тебя беспокоит. Это иногда надо — выговориться, облегчить душу.

И Ксандр заговорил. О том, что никогда ему не достичь прежних высот, он чужак среди варханов, а Дамир был великим, и его имя высечено на Камне славы. Он играл по-крупному, а Ксандр навсегда останется сержантом. И, если Дамир пробудится окончательно, он предпочтет смерть такому позору.

Голова кружилась, слова все лились и лились, а напротив были глаза человека, преданного ему до гроба. Правый — голубой, левый — ярко-зелёный. Юля слушала, пожалуй, слишком внимательно. Ксандр чувствовал подвох, но не мог остановить свою исповедь. Кольнул и отпустил страх: не слишком ли Ксандр откровенен? Впрочем, по сравнению с жаждой вывернуть душу наизнанку это не имело значения.

Юля держала его за руку, задавала вопросы, когда Ксандр замолкал. Кажется, он говорил о Забвении…

Потом накатила усталость, Ксандр уткнулся в подушку и захрапел, а когда проснулся на рассвете, устыдился слабости. Он помнил только, что жаловался на жизнь — позорно жаловался. Сделав вывод, что пить ему нельзя, Ксандр оделся и поспешил на построение.

Пока он шел через город, всё мерещились шаги за спиной, и Ксандр нервно оглядывался. Память Дамира беспокойно перебирала своих врагов и шелестела: «Забвение. Ты знаешь, где оно, но не помнишь. Тебя заставят вспомнить. Тебя убьют».

ГЛАВА 15 НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

На входе в Центаврос Ксандра задержали крюкеры, которым плевать было на приказы бер᾿Гронов и на форму сержанта. В лицо не знают, не доверяют. Послали за мастером Райаном. Увидев Ксандра, тот сморщился, будто откусил неспелой хурмы, и проскрипел:

— Запомните его. Он — бер᾿Грон. — И, по-стариковски пожевав губу, добавил: — Совсем сдурели. Скоро в клан начнут диких сайдонцев принимать.

— Я докажу, что достоин, — проговорил Ксандр, когда они миновали охрану.

— Я и не сомневаюсь, — мастер заложил руки за спину. — Я верю, что ты, тассказать, профессионал, но ты из низших и не имеешь права стоять в одном строю с варханами, будь в тебе даже опыт самого покойного бер᾿Хана.

Построение от предыдущего отличалось мало. Пару часов потоптали плац Центавроса и разошлись по домам.

Шагая по площади бок-о-бок с Вацлавом, Ксандр благодарил мироздание, что варханам неизвестен принцип большинства земных начальников: «Мне важно, чтобы вы умаялись». Вацлав тоже думал о своем и молчал.

Ксандр остановился, думая, куда податься. Вацлав, превратившийся из конкурента в верного пса, сощурился на солнце и сказал:

— Мне кажется, за нами наблюдают. Причем постоянно.

— Так оно и есть, мы ж не варханы, а… образцы. Ценные образцы. Мне с утра слежка мерещится.

Куда теперь? В общагу? Ну уж нет. Или действительно попросить мастера Фрола о переводе? Почему он относится по-человечески, а Райан как… как фашист?

Точно, строй эсэсовцев и два еврея. Картина маслом.

Минута слабости прошла. Ксандр вспомнил, что у него есть надежда и дело: пробудить память Дамира, найти оружие, доказать всем, он — лучший. С какой стороны подступиться к этому, Ксандр не знал. Память Дамира реагирует на знакомые пейзажи. Прогулка по городу поможет… хотя бы выявить, кто следит за Ксандром.

— Куда ты направился? — напомнил о себе Вацлав. — Я, между прочим, жрать хочу.

— Иди, обедай. Или мне принести тебе еды?

Вацлав скорчил зверскую рожу и дернул плечами. Да он просто трусит, сообразил Ксандр. Ни на минуту не отходит.

— Я собираюсь пошататься по городу, — отчитался Ксандр. — Хочешь, давай со мной.

Сунув руки в карманы и ссутулившись, Вацлав догнал Ксандра и подстроился под его шаг. На Радужной площади купил пирожки у толстой рябой тетки, сожрал их и вытер руки о камуфляж, похлопал себя по животу.

— Теперь лучше. Задолбала меня эта история. Проснуться хочется. А тебе — нет? Домой — не?

Много дней они ходили этим маршрутом в казармы, ноги сами вели туда, к сослуживцам. Землянам. Своим.

Своим — пускающим слюну, глупым и неповоротливым манкуратам. Нет, свои они только внешне.

— Мой дом здесь, — отчеканил Ксандр. — Там я спал, а здесь — живу.

— Ты и правда того, — проговорил Вацлав со знанием дела. — Хороший… как ты говорил? Экспонат?

— Образец, — отмахнулся Ксандр.

— Ага. Не то, что я. Я тут надумал, вот…

Вацлав осекся. Схватился за скорч, вытянул шею, завертел головой и прошептал:

— За нами кто-то идет. Точно говорю. От самого Центавроса чешет.

— Надо было не подавать виду, будто ты его заметил. Или пробуем взять? Пробуем?

— По-моему, он скрылся вон в том проулке, — Вацлав указал на два трехэтажных дома. — Я пошел, ты беги в обход, попробуй перерезать улицу.

Охваченный азартом Ксандр рванул по центральной дороге. Свернул в переулок, идущий параллельно тому, где скрылся наблюдатель. Дома. Веревки с бельем. Люди. Дети. Лающие псы.

Перепрыгнув через нагромождение брёвен, он бросился меж домами, вылетел на соседнюю улочку, прижался к стене. Враг обязательно пробежит здесь, если он не почудился Вацлаву.

Шумное дыхание, грузные шаги. Вацлав? Ксандр выглянул: точно. Глаза вытаращены, рожа красная.