АВГУСТ, 28, 1983 г. ВРЕМЯ: 10.50 ВЕЧЕРА.
МАЙОР ДЕ СОТА, ДОМИНИК Р.
Быть майором – это значит не быть им, когда у тебя нет отряда и твои парни далеко. Там идет сражение. Оружие, протащенное через портал без четверти одиннадцать, уже стреляет. Бой был кровавым, и я знал это: ведь, наблюдая портал возвращения, установленный под мостом, нельзя не видеть возвращающихся. Но я не смотрел на них, а только стоял с зажженной сигаретой в руке и ждал, пока кто-нибудь скажет мне, куда идти и что делать.
В целом операция выглядела ужасно. Возможно даже все потеряно. Новые группы пехотинцев, уходившие сражаться, уже не были головорезами с гордо поднятыми головами и ясными глазами, ссутулившись, они угрюмо брели в большой черный прямоугольник и молчали. Обратно возвращались единицы…
Те, кто возвращался, лежали на носилках медиков.
Сквозь портал возвращения доносились звуки оружейной стрельбы, бабаханье мортир и гранат. Даже воздух был более горячим и влажным. Он пах гарью и разбитой штукатуркой, дизельным зловонием танков.
Он пах смертью!
При других обстоятельствах это была бы прекрасная ночь, я вообразил себе прогулку вдоль реки, как моя рука обнимает прелестную девушку… Конечно, жарковато, но чего же еще вы ожидали от августа? Этот вечер был знойным, хотя на небе ни одной звезды, раздавался постоянный «зап-зап» наших стробов (их дюжины). Я считаю, теперь они уже не могли обвести вокруг пальца русские спутники, но они замечательно смотрелись, освещая дырявые облака.
Тем не менее, обстоятельства складывались плохо. Я был очень далек от того, чтобы меня могли назвать героем. По крайней мере, мне дали другую одежду – брюки и рубашку из ближайшего супермаркета – и я больше не смотрелся таким болваном во взятом напрокат смокинге. Но это ощущение не проходило. Я более чем ничто. Я сделал шаг назад, уступая дорогу громыхающему полугусеничному транспортеру с грузом носилок, и столкнулся с другим безработным зевакой.
– Извините! – сказал я, затем увидел на воротнике генеральские звезды. – Боже мой! – вымолвил я.
– Нет, майор Де Сота, – грустно сказал генерал Магрудер. – Это всего лишь я!
Генералу трудно перенести подобное сочувствие, особенно такому, как Магрудер, Крысья Морда. Сейчас это был совсем другой человек, чем тот, который пережевывал мою задницу в Нью-Мехико. Он выглядел обреченным, и было легко понять почему. Я вежливо, насколько мог, спросил генерала, какой зоной операции он сейчас командует.
И ответ Магрудера был краток:
– Никакой, Де Сота! Меня сняли и переназначили на форт Леонард Вуд. Вылетаю утром!
– О! – только и смог сказать я.
Когда генерала вытаскивают из военных действий и переводят на обучение гарнизона, вы не можете сказать ничего другого. Думаю, мои мысли были написаны у меня на лбу. Он улыбнулся мне со злорадством.
– Если вы по-прежнему беспокоитесь за трибунал, не спешите! – сказал он. – По списку перед вами около сотни людей!
– Рад слышать, сэр! – произнес я.
С удивлением и презрением он взглянул на меня.
– Рад? Я бы не сказал! – Генерал посмотрел на портал, откуда ковылял хромой сержант, поддерживаемый женщиной с лейтенантскими полосками и перевязанной головой. И вспыхнул: – Эта глупая президентская сука! Для чего она заставила нас применить силу?
– Она сумасшедшая, сэр! – заискивая, сказал я.
– Чертовски верно, она чокнутая! – сказал он злобно. – По крайней мере, я это понял! И этот проклятый яйцеголовый…
– Сэр?
– Этот ученый! – прорычал он. – Я имею в виду не Дугласа, а нашего собственного! Знаете, что сказал он нам теперь? Мы могли не проводить этой дерьмовой операции, а воспользоваться мирами, где нет людей!
– Нет людей, сэр!
– Вся эта чертовская раса перебила себя много лет назад! – раздраженно крикнул Магрудер. – Он недавно заглянул в эти миры! Похоже, в семидесятых у них была ядерная война… Вероятно, некоторые миры еще радиоактивны, но остальные-то… И нам никто бы не сопротивлялся! Мы могли послать туда целый флот, свободно пролетать над Россией и устанавливать порталы, где только захотим! Дерьмо! Нам даже не нужно бомбить их самолетами! Стоит только протолкнуть ядерную боеголовку… если необходимо, тысячу боеголовок, по всей их дьявольской стране… или захватить ее! Хотите по чашечке любимого? – внезапно закончил он.
– Не откажусь!
– Тогда пошли! – И мы двинулись к штабу. – Теперь все по е… – уныло бросил он через плечо.
Генерал сказал, что он хочет выпить кофе. Полковник с газетой уныло взглянул на меня, но я поспешил укрыться за генеральскими звездами. Он ничего не сказал, когда Крысья Морда вынул из кофейника две чашки и протянул одну из них мне.
– Новая операция, генерал… – начал я.
– Да-да! Я надеюсь, мы прервем ее! Но мы потеряли много времени!
– Времени, сэр?
– Русские! – пояснил Магрудер. – Они забегали!
Он долго возился с кофе: до точки кипения оставалось только два градуса, и маленький глоток обжег мне горло. Глотка генерала была луженой.
– Слова улетучиваются словно дым! – устало пояснил он. – Пленники сказали охране, а те проболтались подружкам. Раненые поделились с медсестрами, те признались репортерам. Недолго нам удалось сдерживать крышку… Какие-нибудь проблемы, полковник? – спросил он у коменданта.
