Нашествие квантовых котов - [12]

Рон встал.

– Лари! – сказал он. – Никни вы, без сомнения останетесь поужинать?

Безусловно, время перевалило за десять вечера, и только бывшие киноактеры могут задерживаться до таких часов.

– Не спешите, я пока накину одежду, хорошо? Если вы любите музыку, скажите Хираму, чтобы он включил стерео.

И он пошел одеваться. Я не думал, что «не спешить» было легкой задачей.

– Какого черта вы тянете? – спросил Лесото, как только старик вышел за пределы слышимости.

Я успокоил его:

– Теперь его легко поймать на крючок! Вы не поняли, что я делал?

– Кажется, нет.

– Я заманивал его на вашу сторону, только и всего, – пояснил я. – Видите ли. Рон – большой либерал. Непоколебим. Раньше он находился в черных списках Голливуда за профсоюзную деятельность, но…

Я умолк, потому что в комнату вернулся молодой негр.

– Немного музыки и комплименты от хозяйки, – прожурчал он и снова исчез.

Из спрятанных динамиков не слишком громко раздалась интеллектуальная музыка. Я обрадовался: это уменьшало шансы, чтобы кто-нибудь подслушал наш разговор.

– Во всяком случае, ему повезло: он вложил всю прибыль от своих фильмов в недвижимость штата Иллинойс и в результате разбогател.

Доминик нахмурился:

– Вы сказали, он либерал?

– Да, Ники, но в его случае это в порядке вещей. Он богат! Никто не боится богатых людей с розовыми взглядами: всем и так ясно, что они пальцем не пошевельнут против устоявшегося строя.

– Зачем он нам в таком случае? – поинтересовался он.

– Потому что, если Рон заинтересуется вами, он сможет во многом помочь. Или есть другие предложения?

Ники молча пожал плечами.

Я покончил с темой и не назвал еще одной причины, по которой обратился именно к Рону никто не боялся левизны Рона, никто не боялся таких розовых – кто много говорит, но ничего не делает. Каким и был Рон.

В комнате появились Рон и его жена.

– А это, – галантно сказал Рон, – моя дорогая супруга, Джейн.

– Очень приятно! – произнесла она после того, как Доминик и я сказали, как рады познакомиться с ней.

Затем она вместе с Роном повела нас в комнату для ужина. Комната не была большой – большая рассчитана, как минимум, на двадцать человек, а эта просто огромна и могла служить столовой для всей великой армии республики… Вокруг нарастал звук музыки.

Я спросил Доминика через стол:

– Как вам нравятся эти звуки?

Он повертел головой, как все люди, впервые слышавшие стерео.

– Это новая система, – пояснил я. – Вслушайтесь в музыку, какие восхитительные звуки скрипки, с одной стороны, и мелодия оркестра, с другой. Эта штука у Рона уже больше года!

– Возможно, скоро это появится у каждого, – скромно сказал Рон. – Но пока таких стереопроигрывателей выпускается не так много, а Джейн очень любит музыку.

Он улыбнулся жене, сидевшей в дальнем конце стола. Прежде чем завести разговор, она позвала негра, чтобы разложить салат.

– Думаю, мистеру Де Сота нравится подобная музыка, – сладко предположила она. – Не так ли? Вы явно получаете истинное наслаждение от скрипичного концерта Бетховена…

Но Доминик не принял игры.

– Это то, что сейчас? – спросил он. – По правде говоря, это та самая музыка, под которую меня допрашивала шеф-агент Найла Христоф.

У Рона упал с вилки салат.

– Найла Христоф? Лари, почему ты не сказал мне, что здесь замешана она?

– Я и не предполагал, что это так уж важно! – сказал я с сокрушенным видом. – Какая разница?

– Разница? О Боже, Лари, я непременно займусь этим делом!

– Больше она не причинит тебе зла! – сказала Джейн.

– Я забочусь не об этом! Мне так хочется отплатить ей той же монетой! Найла Христоф, – он повернулся к Доминику. – Это одна из самых неприятных агентов ФБР. Вы заметили, у нее не хватает больших пальцев?

– Ну конечно! – ответил Доминик. – Я еще удивился, как это могло произойти…

– Я расскажу, как это случилось, – сказал Рон. – Магазинная кража, потом – наркотики. Ее признали виновной трижды до наступления двадцати одного года, а на третий раз присудили отсечение больших пальцев. Она заслужила это. Тогда она была студенткой и занималась музыкой, но после того как Найлу поймали на убийстве, ей пришлось изменить свои привычки.

– И она ушла в ФБР? – спросил Доминик, то ли от удивления, то ли от возмущения раскрыв глаза.

– Она ушла в религию! – захохотал Рон. – И явилась в местный офис, предварительно забинтовав руки. Поговаривали, что она родилась заново и хотела пересажать всех торговцев травкой, переворошить все известные ей притоны… И уж, поверьте мне, она знала их немало. Первый год ее продержали сыщиком по мелким кражам, потом старый шеф бюро – Федерман – дал спецзадание: проникнуть в группу профсоюзных лидеров Далласа. Пятьдесят человек были приговорены, и в этом была ее заслуга!

– Во всяком случае, Рон, – заметил я, – довольно впечатляет, чтобы кто-то подобный ей сделался шеф-агентом.

– Потому что она уголовница! Черт возьми, Лари, откуда же они тогда получают большинство своих новобранцев?

– Нет! Я имел в виду другое: она женщина! – сказал я.

– Да? – пробормотал Рон. – Ладно! – здесь он задумался.

Я знал причину: Джейн являлась сторонницей равноправия женщин и всего того, что понимала под этим.

– Хорошо, – сказал он, – что теперь она неотъемлемая часть той шайки, которая зовется ФБР. Когда-то подобные ей сфабриковали против меня дело. Теперь такие же Руки-В-Перчатках и арабы объединились в одну компанию…