Наше житье - [22]
— Чего-с?
— Нон, рьен. Се комса.
— Господа, что такое с Сергеем Александровичем? Такой был милый, когда уезжал, остроумный, интересный. Побывал в курорте, и узнать человека нельзя. Молчит, улыбается, свистит что-то. Идиот идиотом. Мы его звали обедать к девяти. А он говорит:
«Adieu, я потеть должен».
— Гадость какая! И это светский человек! Камер-юнкер!
— У меня вчера его жена была. Марья Николаевна. Такая милочка! Плакала. «Сережа, — говорит, — ездил для обмена веществ, вот ему и обменяли! Такую дрянь подсунули, что хоть плачь! Его, — говорит, — прежнее куда лучше было». Хочет хлопотать, чтоб ему его вещество назад вернули. Ну, да где же уж искать! При нашем беженском положении — кто за нас заступится! Говорят, нужно обратиться в голландское консульство… Ужасно все это грустно! Такая милочка…
Крестины
Выработали программу, назначили гонорары, составили приблизительно первый номер, поздравили друг друга с основанием нового беспартийно-беженского журнала, попили чаю с бутербродами и уже собрались разойтись по домам, как вдруг издатель спросил:
— Да, а как же насчет названия?
Все переглянулись.
— Как мы окрестим наш журнал? — повторил издатель.
Редактор почесал карандашом в бороде, но это не помогло. Тогда он тем же карандашом почесал левую бровь, но и это тоже не помогло.
Он вздохнул и сказала:
— Название, это — пустяки. Название мы живо придумаем.
Издатель посмотрел на него пристально.
— Я вполне уверен, что вы придумаете хорошее название, но прошу вас об одном, только об одном, понимаете, чтобы название это не касалось никаких явлений природы. На явления природы я не согласен. В особенности я против солнца. Чтобы даже самого легкого намека на солнце не сквозило. И без звезд.
— Ну, разумеется! — согласился редактор и, повернувшись к секретарю, прибавил:
— Вот Иван Сергеевич нам поможет. Он человек молодой, фантазии не занимать стать.
Польщенный секретарь приятно покраснел.
— Да, это, конечно, дело не трудное… Я вам к завтрашнему утру представлю на выбор названий сто, полтораста.
— Достаточно и пятидесяти, — сказал издатель.
Но редактор поощрил рвение:
— Ничего, пусть старается. А я со своей стороны кое-что придумаю.
Разошлись.
Секретарь, вернувшись домой, заперся в своей комнатушке.
— Название… гм… — думал он. — И непременно, чтобы без явлений природы… Гм… А если назвать «Восход»? И красиво, и идейно. Запишу «Восход»… Стоп! Восход-то чего — солнца? Н-да. Досадно! А если восход луны. Впрочем, и луну нельзя: тоже природа. А если человек на гору лезет? Разве это не восход? Так и назвать: «Восход человека». Или «Восход Новой России». Ну, и глупо. Очень глупо.
Он вздохнул, потер лоб.
— Какие еще такие названия бывают? Ну, скажем — «Звездочка»… Гм… нельзя. «Луч»? «Луч эмиграции». Ах, да, опять. «Гроза». Чудесно. «Гроза»… Чудесно. «Гроза». Ах, да, явление природы. Что же это такое, наконец? Неужели же я ничего кроме природы не знаю? Нечего сказать! Интелегентный человек! Культурная бестия!
Он горько усмехнулся.
— Однако, все-таки придумывать-то надо. Гм… «Солнце жизни». Опять! «Луч правды»… Гм… «Под чужим солнцем»… Господи! Да так с ума сойти можно!
Он приоткрыл двери и робко позвал:
— Маня! Манек! На минуточку!
— И-ду-у-у!
И Манек, секретарева жена, напевая фальшивым голосом «матчиш», прибежала на зов.
— Ну, что? Кончил свои дела? Теперь можно поцеловать за ухом?
Но он был сух и официален.
— Подожди! Прежде всего садись и слушай.
Маничка притихла, села и выпучила глаза.
— Слушай. Как тебе уже должно быть известно, мы издаем журнал, приступаем к журналу, но при этом без всякой политики, задача которого — объединить беженское политическое миросозерцание, и вот на меня возложена миссия придумать журналу название. Но у меня, — сама знаешь, — такая масса дел, а название придумать, — сама знаешь, — сущие пустяки. Так вот я хотел, чтобы ты придумала.
— Я? Для журнала? Изволь. Назови «Звезда». По-моему, чудесно: «Звезда».
— Нельзя! — устало сказал секретарь — Нельзя никакую природу.
— Нельзя природу? Так бы и говорил. Тогда назови… назови «Большая Медведица». По крайней мере, оригинально.
— Нельзя никаких звезд!
— Ах, да! Ну в таком случае назови… назови «Сириус».
— А Сириус, по-твоему, что? Собака?
Манек обиделась.
— Какой ты грубый! Незачем было меня звать, если ты намерен издеваться.
Секретарь извинился. Он был очень расстроен.
— Подожди, Манек. Давай сосредоточимся. Зачем же непременно лезть на небо? Ведь, есть же предметы и на земле. Например… Например…
— Булка! — печально подсказала Манек.
— Булка! Ну, ведь, сама же понимаешь, что булка не годится. Неужели же ничего нет на земле, кроме булки? Ну, подумай хорошенько.
— Компресс.
— Что?
— Я не могу думать, когда ты такой бешеный. Думай сам. Я тебе не кухарка.
— Ради Бога, не сердись! Манек, дорогая, как же быть?
— Подожди! Я придумала! Позвоним к Жене. Она всегда в деревне всем лошадям имена придумывала. Так она живо! Вот увидишь.
— Ну, звони.
— 110-02. Женя, ты? Голубчик, выручи! Придумай скорее название для журнала, только без сил природы. А?
— Что она говорит? — взволновался секретарь.
— Она говорит: «Звездочка».
— О, Господи!
Книга Надежды Александровны Тэффи (1872-1952) дает читателю возможность более полно познакомиться с ранним творчеством писательницы, которую по праву называли "изящнейшей жемчужиной русского культурного юмора".
Среди мистификаций, созданных русской литературой XX века, «Всеобщая история, обработанная „Сатириконом“» (1910) по сей день занимает уникальное и никем не оспариваемое место: перед нами не просто исполинский капустник длиной во всю человеческую историю, а еще и почти единственный у нас образец черного юмора — особенно черного, если вспомнить, какое у этой «Истории» (и просто истории) в XX веке было продолжение. Книга, созданная великими сатириками своего времени — Тэффи, Аверченко, Дымовым и О. Л. д'Ором, — не переиздавалась три четверти века, а теперь изучается в начальной школе на уроках внеклассного чтения.
Надежда Александровна Тэффи (Лохвицкая, в замужестве Бучинская; 1872–1952) – блестящая русская писательница, начавшая свой творческий путь со стихов и газетных фельетонов и оставившая наряду с А. Аверченко, И. Буниным и другими яркими представителями русской эмиграции значительное литературное наследие. Произведения Тэффи, веселые и грустные, всегда остроумны и беззлобны, наполнены любовью к персонажам, пониманием человеческих слабостей, состраданием к бедам простых людей. Наградой за это стада народная любовь к Тэффи и титул «королевы смеха».В первый том собрания сочинений вошли две книги «Юмористических рассказов», а также сборник «И стало так…».http://ruslit.traumlibrary.net.
Книга Надежды Александровны Тэффи (1872-1952) дает читателю возможность более полно познакомиться с ранним творчеством писательницы, которую по праву называли "изящнейшей жемчужиной русского культурного юмора".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Надежда Тэффи, настоящее имя Надежда Александровна Лохвицкая (1872–1952), писала юмористические рассказы не только для взрослых, но и для детей. В эту книгу вошли такие произведения, как «Приготовишка», «Кишмиш», сказка «Чёртик в баночке» и другие. Дети в этих рассказах много размышляют над странностями взрослых людей и мечтают о чём-то небывалом. Тэффи по-доброму пишет про наивные детские поступки, отчего её рассказы излучают нежность и любовь к ребёнку. Иллюстрации современных художников С. Бордюга и Н. Трепенок. Для младшего школьного возраста.
Настоящий сборник – часть большой книги, составленной А. Б. Галкиным по идее и материалам замечательного русского писателя, богослова, священника, театроведа, литературоведа и педагога С. Н. Дурылина. Книга посвящена годовому циклу православных и народных праздников в произведениях русских писателей. Данная же часть посвящена праздникам определенного периода церковного года – от Великого поста до Троицы. В нее вошли прозаические и поэтические тексты самого Дурылина, тексты, отобранные им из всего массива русской литературы, а также тексты, помещенные в сборник его составителем, А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга впервые за долгие годы знакомит широкий круг читателей с изящной и нашумевшей в свое время научно-фантастической мистификацией В. Ф. Одоевского «Зефироты» (1861), а также дополнительными материалами. В сопроводительной статье прослеживается история и отголоски мистификации Одоевского, которая рассматривается в связи с литературным и событийным контекстом эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.