Наше преступление - [22]
этотъ неугомонный шумъ ъъвъьеіаш—ка^акы
изъ глубокой, черной пропасти, зіявшей подъ ногами, съ краю дороги и буйно ликовалъ на просторѣ.
Среди зтого шума обостренный слухъ Катерины уловилъ другіе необычные звуки, и баба, вся вытя-нувшись въ струнку, на мигъ задержалась на мѣстѣ, какъ на полномъ скаку задерживается ѣздокъ для того, чтобы уже въ слѣдующее мгновеніе чище и легче взять попутное препятствіе.
Она различила нѣчто похожее на отдалеппое хра-пѣніе. Страшная догадка молніей прожгла ея сознаніе, и отъ этой догадки морозомъ проняло ее всю, отъ корней волосъ и до ногъ.
Приложивъ руку къ колотившемуся сердщ>т, про-стоволосая, съ соскользнувшимъ на плечи платкомъ, ІСатерипа, подставляя то одно, то другое ухо на встрѣ-чу многозначительнымъ для нея звукамъ, иногда за-медленпыми, иногда ускоренными, но неизмѣнно шнро-кими, безззвучными шагами подвигалась впередъ, ища роковое мѣсто, откуда исходили поразившіе ее звуки.
И чѣмъ далыне въ гору бѣжала Катерина, тѣмъ храпѣніе стаповилось слышнѣе и слышнѣе и наконецъ стало назойливымъ, ужаснымъ. *
Походило па то, будто гдѣ-то по близости во рву или оврагѣ завалилась спиной внизъ лошадь, долго билась, но не перевернулась па ноги, а только выби-лась изъ силъ, по народному выраженію «залилась»>х), и теперь, обезсиленная, уже не бьется, а только тяжко храпитъ, покорно ожидая смерти. '
Катерина бѣжала, сразу взявъ вѣрное, косвенное направленіе, не сворачивая ни вправо, ни влѣво, только еще чутче прислушиваясь и зорче пригляды-ваясь въ черной тьмѣ осенней ночи. Ею теперь все-цѣло руководили глаза и уши, какъ ищейкой при отыскиваніи дичи руководитъ нюхъ. Въ нѣсколькихъ шагахъ отъ нея на черной землѣ вдругъ замаячило что-то еще болѣе черное, чѣмъ сама земля, и это черное
И. А. РОДЮНОВЪ. 5 65
"ИЗДЯЬало то страипіое храпѣніе, йоторое поразилъ слухъ Катерины, и это черное, храпящее и былъ ея мужъ.
Катерина прямо съ-разбѣга упала около него и заглянула ему въ лицо. Оно, сплошь залитое кровью, въ темнотѣ казалось безформеннымъ и чернымъ.
— Ва-а-ня, Ва-а-шо-юшка, — тихонько позвала Ка-терина, задыхаясь отъ усталости и едва выговаривая имя мужа.
Онъ не отозвался и попрежнему протяжно, раз-мѣренно, съ' захлебываніемъ храпѣлъ, будто совер-шалъ какое-то чрезвычайно важное дѣло, требующее неослабнаго ни на секунду вниманія и методичности. Въ гортани у него катался. и бился какой-то живой шарикъ, силясь вырваться наружу, но какъ только ему удавалось подняться до горла, то, казалось, вся-кій разъ застревалъ тамъ и съ новымъ всхрапомъ опять опускался внизъ, въ гортань.
— Ванюшка, вѣдь это я... жона твоя... откликнись, жаланный! — позвала она громче и'прислушалась, за-таивъ бурно рвущееся изъ усталой груди дыханіе.
Продолжалось прежнее размѣренное, методичное всхрапываніе.
Сердце ударилось, какъ молотъ, и точно оборва-лось въ груди Катерины. Она вскрикнула, вскочила и хотѣла убѣжать куда-нибудь отъ этого несчастія и ужаса, но въ ея сознаніи, какъ озаренная заревомъ пожара, на мигъ предстала вся та земля, которую она знала, и не было на этой землѣ ни одного угла, куда бы она могла скрыться отъ своего горя, и она грохну-лась на землю рядомъ съ муЖемъ... Руки ея попали на его голову и погрузились во что-то липкое, густое, тянущееся... а подъ пальцами черепные кости прова-ливались и шуршали, какъ ледокъ въ чашкѣ съ во-
>А°>й ■ іап-кагак.ги
66
Катерина вся содрогнулась и такъ порывисто и быстро отдѳрнула руки, точно дотронулась ими до раскаленной плиты.
— Кровь... кровь... и... кости... — прошептала она нѣмѣющимъ языкомъ и размахивая руками.
— О-о-о-ой!—понявъ уже все, закричала она такъ, точно ей сдавили горло, и въ безпамятствѣ за-металась во всѣ стороны, силясь подняться и убѣ-жать, но встать на ноги нѳ могла. Она долго въ безум-номъ ужасѣ кричала одна, всѳ порываясь встать и убѣжать, но ноги не повиновались, потомъ кто-то держалъ ее за руки и плечи, но йто именно, она не знала и ие могла остановиться и не кричать, точно кричала не она, а кто-то другой, вселившійся въ нее. Наконедъ голосъ ея оборвался.
Не сразу она поняла, что ѳѳ держали свѳкровь и Деминъ.
Акулина уговаривала и утѣшала ее.
Но теперь Катеринѣ было все равно; она ни о чемъ уже не жалѣла и не понимала, зачѣмъ уговари-ваетъ. й утѣшаетъ ее свекровь, хотя сознавала по-прежнему ясно, что именно случилось съ ея мужемъ.
’ Акулина, посовѣтовавшись съ Деминымъ, рѣшила везти Нвана въ городъ, въ земскую больницу. Оста-вивъ Демина при Иванѣ и безпомощной Катеринѣ, сама она пошла въ Хлябино на людской дворъ бар-ской усадьбы, къ арендатору имѣнія — знакомому ей мужику. _
XIII. ‘ '
Во флигелѣ у арендатора давно уже спали. Аку-линѣ пришлось долго стучаться и просить, чтобы ей отперли дверь. і
Жѳна арендатора предварительно съ тревогой въ голосѣ нѣсколько разъ окликнула ее и разспросила,
зачѣмъ она пришла, и, только узиавъ ее, впустила и, проведя въ жилуго избу, зажгла жестяную лампочку.
