Наше падение - [15]

— Хелло, Джейн.

Она прервала пробежку и подняла глаза. Майки Лунни оторвал от головы свою бейсболку.

Тяжело дыша и радуясь передышке, Джейн расправила плечи. Она не слишком увлекалась спортом, разве что в последнее время.

— Хай, Майки, — неуверенно пробормотала она.

Каждый раз, как кто-нибудь смотрел прямо на него, глубокий румянец тут же заливал его лицо.

— Кажется, пора сажать помидоры? — спросила она.

— Тридцатого мая, — вдруг заговорил он с серьезностью профессионального агронома. — Раньше не стоит, слишком рано. Именно здесь — в Новой Англии.

Он будто колебался, затем пнул что-то невидимое на земле.

— Как Керен, — спросил он. — Давно собирался спросить, но не хотел вмешиваться.

— Она все еще в коме, — ответила Джейн. Убедившись, что ее ответ не шокировал его, она продолжила: — Она не страдает, Майки, и ей уже не так плохо.

— Надеюсь, что она скоро выйдет из комы, — сказал он, продолжая пинать что-то невидимое.

И будто это было предначертано судьбой: подошел Эймос Делтон. Как всегда его руки были заняты книгами, и как всегда он не смотрел, куда идет.

— Эй, Эймос, — импульсивно спросила Джейн. — Что ты читаешь?

Эймос послал ей замученный взгляд, будто встреча лицом к лицу для него была опасна.

— Почему тебе так надо это знать? — спросил он в ответ.

— Просто интересно.

— Я не слишком много читаю с тех пор, как мы приобрели телевизор, — сказал Майки.

«Странно», — подумала Джейн. — «Телевизор стал обычной вещью сорок-пятьдесят лет тому назад».

— Телевидение — это для слабоумных, — сказал Эймос, и у него на лице появились средневозрастные морщины.

Майки отшатнулся, сделав шаг назад.

— «Джеопарди» — моя любимая программа, — сказал он, не глядя ни на Джейн, ни на Эймоса.

— Ты знаешь, Эймос, — я тоже смотрю телевизор, миллионы людей это делают, и не все из нас слабоумные. И я тоже люблю «Джеопарди».

Эймос еще сильнее прижал книги к груди и отвернулся, а, когда отвернулся, то на его лице проступила гримаса.

— Надеюсь, твоей сестре уже лучше, — произнес он хрупким голосом, будто ему было трудно говорить.

Продолжая сжимать на груди книги, Эймос пошел, будто в одиночку маршируя на параде.

Майки продолжал выгружать инструменты из пикапа.

— Пора приступать к работе, — сказал он, снова отсоединив от головы бейсбольную кепку.

Джейн продолжила бежать, но это уже был не бег, а всего лишь быстрый шаг. Дойдя до конца улицы и обогнув угол, она почувствовала, что ее приветствует еще кто-то. Может быть, потому что два совершенно непохожих друг на друга мужчина и мальчик вспомнили о Керен. Кто-либо еще старался о ней не говорить, будто она перестала существовать, ушла из мира людей.

Она сама также ушла из мира людей. Она уже нечасто виделась с Пэтти и Лесли. Они кивали ей в коридоре школы при встрече и иногда терпели друг друга во время перерыва на завтрак, садясь за один стол. Их беседы стали еще более напыщенными и поверхностными, чтобы иногда нарушить молчание. Джейн их не обвиняла в том, что они уже не дружили с ней также крепко как прежде. Она первой начала сторониться их, чувствуя себя неловко в их компании с того самого утра на крыльце. Само ее отдаление от них уже значило, что она больше не играла в их «розовые» игры, не претворялась, будто все хорошо, и ей больше не нужно было защищать дом, семью и Керен. К тому же, иногда, когда она видела девчонок, просто идущих парами по коридору, рядом друг с другом, смеющихся или просто болтающих, ей становилось одиноко, тоскливо — она не знала почему, может, потому что это была просто дружба.

Но это были мелочи по сравнению с тем, что случилось с Керен, хотя иногда Джейн ей завидовала тому, что та продолжала спать на высокой больничной койке.

Смерть Вона Мастерсона была преподнесена газетчиками, как случайность. Было написано, что оружие было украдено в квартире сержанта полиции Луиса Кендрика где-то за месяц до происшествия. В этой истории многое было неясно. В полиции сделали предположение, что мальчик нашел пистолет уже спустя какое-то время после кражи, когда тот был потерян или выброшен вором. Вон Мастерсон, очевидно, принес пистолет в дом и спрятал где-нибудь у себя в спальне или в гараже, где играл с ним в день, когда его настигла смерть, не осознавая, что оружие заряжено. Мальчик умер на месте в момент, когда произошел выстрел. На газетных страницах случившееся сенсацией не выглядело. Там была фотография, за год до того сделанная школьным фотографом. Никто даже и не вникал в детали того фатального выстрела.

Со всей своей жадностью Авенжер перечитывал газетную статью. У него участился пульс. Казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, глаза светились, а голова налилась жаром, будто его лихорадило. Он всматривался в лицо Вона на газетной фотографии: аккуратно расчесанные волосы и широкая улыбка, обнажающая маленькие острые зубы.

И хотя он почувствовал безмерное удовлетворение от прочитанного, он не сделал ошибку, не вырезав статью из газеты, чтобы сохранить ее как сувенир. Он не раз видел в кино, как найденные на чердаке у убийцы желтые газетные страницы, на которых было описано убийство, выдавали его годы спустя.