Наше отечество - [30]

Разумеется, история рабочего класса в период гражданской войны не исчерпывается подобного рода случаями противостояния рабочих и большевистской власти. Хорошо известны примеры активного, добровольческого участия рабочих масс в мероприятиях партии и правительства. Тем не менее, они не в состоянии заслонить массу противоположного материала и оградить проблему о характере власти, сложившейся после Октябрьской революции, от необходимости пересмотра.

Пришедший в историческую науку из области пропаганды и уже прочно устоявшийся термин "советская власть", ни в коем случае не может претендовать на адекватное отражение той структуры политической власти, которая установилась со времен гражданской войны. Фактический отказ от советской организации государственного управления произошел весной 1918 года и с этого времени начался интенсивный процесс создания эффективного централизованного аппарата власти по партийным каналам. Прежде всего это выразилось в повсеместной организации большевистских партийных комитетов. Как подчеркивалось в циркуляре ЦК РКП (б), необходимо создание партийно-организационного аппарата "могущего быстро проводить в жизнь мероприятия центра". Так, например, оформление почти всех уездных партийных

организаций РКП (б) в Тамбовской губернии приходится именно на период лета -- осени 1918 года.

Но было бы неверным утверждать, что централизованная государственная система складывалась исключительно по партийному принципу. Во время военного коммунизма для практики государственного строительства в значительной степени была присуща пестрота и разнообразие в зависимости от местных условий и множества других факторов. Реальными органами власти на местах могли быть и губком, и губисполком во главе с авторитетным руководителем, уполномоченный Центра с особой командой, ревком, армейские органы. В области хозяйственного управления это были представители и назначенцы центральных ведомств. Но все это разнообразие объединялось одним общим смыслом --непосредственное подчинение центральной власти, все нити которой через различные органы и кадровую политику концентрировались в ЦК РКП (б). В связи с принятием на себя функций высшего государственного управления преобразуется и сам ЦК. Складывание строго централизованной системы в основном относится к началу 1919 года, в это же время появляются постоянно работающие органы -- Политбюро и Оргбюро ЦК РКП (б). Довольно точную характеристику установившейся формы правления дал сам Ленин в работе "Детская болезнь "левизны" в коммунизме": "Диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит коммунистическая партия большевиков... Партией... руководит выбранный на съезде Центральный Комитет из 19 человек, причем текущую работу в Москве приходится вести еще более узким коллегиям, именно так называемым "Оргбюро" (Организационному бюро) и "Политбюро" (Политическому бюро), которые избираются на пленарных заседаниях Цека в составе пяти членов Цека в каждое бюро. Выходит, следовательно, самая настоящая "олигархия"".

Однако Ленин не сказал и не мог сказать о реальной расстановке сил в самой олигархической верхушке. Его личное влияние было несоизмеримо со значением остальных "олигархов". Представители возникшей в 1919 году группировки т. н. "децистов", которая стала выражать недовольство массы партийных функционеров образовавшимся разрывом между ними и высшим руководством ЦК, квалифицировали сложившуюся структуру власти как "пролетарское единодержавие", где личность общепризнанного вождя тов. Ленина играет большую роль. "У вождя

пролетарской диктатуры политические интересы и способности подавляюще господствуют над организационными. Забота об обеспечении политически надежными и послушными людьми, чисто "деловыми фигурами" руководящих мест, господствовала у тов. Ленина еще в эмигрантскую эпоху и особенно проступила за последние годы. На этой почве создается подбор людей, связанных эмигрантскими кружковыми связями (причем здесь политическая надежность в массе случаев противоречит революционно-пролетарской воздержанности и порядочности), а также безыдейных работников, легко подчиняющихся, вследствие внутренней разложенности", -- писали они в 1920 году.

Партия большевиков стала живой тканью нового государственного организма, пропуская через себя в госаппарат массы новой управленческой касты, вербуемой из ранее низших сословий. К началу 1920 года в партии состояло около 600 000 коммунистов. Из них по неполным официальным данным насчитывалось приблизительно 180 000 рабочих. Однако реальность этих цифр, особенно в отношении социальной и профессиональной принадлежности членов партии, вызывает сомнение. Социальная структура послереволюционной России была крайне размытой, находилась в процессе становления. Рабочие возвращались к крестьянскому труду, переходили в управленцы, армию. Есть все основания полагать, что численность действительных рабочих и крестьян в партии была гораздо меньшей, чем то фигурирует в официальной статистике.

Например, по справке о членах Воронежской городской организации РКП (б) за 1920 год в рубрике "социальный состав" значится: рабочих -- 809, крестьян -- 132, умств. труда -- 425 чел., всего -- 1366. Но из другой рубрики выясняется, что из них в настоящее время: военных -- 611, губчека -63, губмилиция -- 65, продорганы -- 45, совучреждения -- 291, на предприятиях и заводах-- 58, (!), ж.-д. чека -- 40, ж.-д. милиция -- 12, мастерские и прочие ж.-д. организации -- 175. Получается, что из действительных рабочих членами партии были всего 58 чел. плюс ж.-д. мастерские (из 175 надо вычесть "прочие" организации), т. е. очевидно, что всего около 100 человек, т. е. менее 10 % от общей численности.