Наше худшее Рождество - [31]

Гейл поерзала в постели:

– Много лет назад.

– Ничего удивительного, что ты не хочешь ехать, раз уже там была, – вмешалась Элла. – Все в порядке, мы тебя понимаем. Рождество можно отметить и раньше, и позже. Все хорошо. Саманта закажет столик в крутом ресторане, и мы…

– Впрочем, может, время пришло.

– Для чего?

– Вновь побывать в Шотландии.

– Нет! Я хотела сказать, что ни к чему такие жертвы. Но если не передумаешь, лучше съездить летом.

– Нет. – Гейл сжала рукой ткань пододеяльника и перевела дыхание. – Я поеду с вами.

– Ты летала туда, когда мы были маленькими? – поинтересовалась Саманта. Она никак не могла вспомнить, когда мать была в Шотландии и зачем.

– Что? Нет, дорогая, нет. Все хорошо, со мной все будет хорошо.

Ей кажется или мать нервничает? Но это невозможно.

– И где ты жила?

– Неважно. – Гейл смогла взять себя в руки и расправила плечи. – Это давно в прошлом. Мне понравилось место, которое ты описала, по-моему, оно очаровательно. Раз ты рассматриваешь его для семейного отдыха, будет лучше всей семьей проверить, подходит ли оно. Да, я еду с вами. Больше никаких возражений и дискуссий.

Впервые в жизни у Саманты появилось желание убить сестру. Медленно повернувшись, она увидела на лице Эллы испуг и сожаление.

– Нет, мама… Я не думаю, что… – она шумно сглотнула, – ты сможешь поехать.

– Тебя беспокоят деньги? Я заплачу за себя. Заплачу за нас всех.

– Дело не в деньгах, а…

– Доброе утро. Можно войти?

Саманта и Элла подпрыгнули от неожиданности и повернулись, чтобы увидеть в дверях знакомую фигуру. Бог мой, а казалось, что хуже быть уже не может.

– Майкл? – простонала Элла.

Муж криво ей улыбнулся:

– Я решил не звонить, а приехать.

– Зачем? – упавшим голосом спросила Элла.

– Ты сама сказала, что скучаешь, хотел тебя поддержать. Я ведь твой муж, это моя обязанность.

В палате повисла тишина. Все застыли с мрачными лицами, улыбался только Майкл.

– Муж? – наконец едва слышно пискнула Гейл. – Это твой муж? Ты замужем?

– Я… да…

Сестра выглядела такой потерянной и несчастной, что Саманта, забыв, что минуту назад хотела ее убить, поспешно встала рядом.

– Уже пять лет, мама. Понимаешь, так получилось…

Гейл, казалось, ее не слушала. Не моргая, она смотрела на младшую дочь.

– Вышла замуж. Когда? Почему мне не сообщила?

– Твоя мама ничего не знала? – С лица Майкла сползла улыбка, он растерянно посмотрел на жену, затем на Гейл. Элла, в свою очередь, с надеждой смотрела на Саманту, а та думала, что люди не должны хранить секреты так долго.

Никто так и не смог найти способ выйти из неловкой ситуации к тому моменту, когда из-за спины Майкла появилась маленькая девочка. Взяв отца за руку, Таб сосредоточенно огляделась, увидела маму, потом тетю и широко улыбнулась. Она бегом бросилась к матери, волосы развевались, пальто распахнулось, и Элла, не в силах удержаться, подхватила дочь на руки.

– Привет, зайка. – Она прижалась лбом к плечу Таб, желая хоть на мгновение скрыть выражение лица от присутствующих.

– Ой, ты меня задушишь! – расхохоталась Таб. – Мы соскучились и приехали. Я сделала для твоей подруги открытку! – Она достала из кармана мятый кусок картона, и на больничный пол посыпались блестки. Затем осторожно, прячась в надежных объятиях мамы, она посмотрела на лежащую в кровати женщину. – Я сделала для тебя открытку.

– Да? Ах, теперь вижу, – с трудом выдавила из себя Гейл.

Таб озадаченно склонила голову:

– Тебе плохо? Люди обычно лежат в больнице, когда им плохо.

– Да, – после паузы ответила Гейл. – Да, мне плохо. Немного.

– Мамочка, – воскликнула Таб, поворачиваясь к Элле. В глазах появилась уверенность, что та сможет помочь. – Мамочка, ты поцелуй, и все пройдет!

Саманта готова была поклясться, что Гейл всхлипнула.

– Мамочка? – процедила она.

– Да, это моя мамочка, а это мой папочка, – Таб указала рукой на Майкла, который так и замер у входа, будто превратившись в камень. Не в силах понять, почему взрослые не обращают на нее внимания, малышка перевела взгляд на Гейл. – А меня зовут Табита Мелоди Грей, мне четыре года и девять месяцев. А ты кто? Как тебя зовут?

После долгого, гнетущего молчания Гейл все же заговорила:

– Меня зовут Гейл. Думаю, я твоя бабушка.

Элла

– Твоя мама не знала, что все это время мы жили вместе? – Майкл старался говорить тихо, что не мешало Элле уловить стальные нотки в его голосе.

– Почему именно Шотландия? – бормотала под нос Саманта, шагая взад-вперед, словно мечущийся в клетке хищник.

– Мамочка, – Таб потянула ее за полу пальто, – можно мне такой кукольный домик на Рождество?

Замерзнув, они зашли в магазин игрушек на Пятой авеню. Элла мечтала залезть в домик вместе с дочерью и остаться там навсегда. К сожалению, от проблем таким образом не сбежишь. Надо поговорить с сестрой и объясниться наконец с Майклом, хотя она опоздала на пять лет.

Таб не должна это слышать. Материнство принесло с собой новые приоритеты.

Элла широко улыбнулась дочери. Способность улыбаться, когда жизнь рушится, появилась у нее вместе с малышкой.

– А в домике есть кухня? Пойди посмотри, милая.

Таб не двинулась с места:

– Я не хочу кухню, хочу библиотеку.

– Тогда посмотри, есть ли в домике библиотека.