Наша юность. Мистерия о милосердии Жанны Д'Арк - [114]
.
Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!
Итак, не заботьтесь и не говорите: «что пить?» или «во что одеться?».
Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом.
Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.
Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы. [412]
Militia sua [413] своей заботы, своих проблем, своих переживаний; своей работы; своих испытаний; может быть, увы, своего искушения; может быть, своего греха.
Короткое Молчание.
Учитель спасения не захотел, чтобы Петр обнажил меч против вооруженных солдат: не следует вступать в войну.
Et ессе unus [414] И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой…
Жаннетта
– Значит, у них были мечи.
Госпожа Жервеза
– Значит, у них были мечи. Извлек меч свой и, ударив раба первосвященников а, отсек ему ухо.
Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут;
Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?
Как же сбудутся Писания, что так должно быть?
В тот же час сказал Иисус народу: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня.
Сие же все было, да сбудутся писания пророков.
Жаннетта
– Тогда все ученики, оставив Его, бежали. [415]
Госпожа Жервеза
– Дитя мое, дитя мое, как ты рассуждаешь, маленькие девочки так не рассуждают.
Жаннетта
– Я думаю… я думаю…
Госпожа Жервеза
– Дочь моя, дитя мое, что ты осмеливаешься говорить?
Жаннетта
– Я думаю, что, если бы я была там, я бы Его не бросила.
Госпожа Жервеза
— – Дочь моя, дитя мое, сохрани нас Боже от греха гордыни. Мы из того же теста, что и все. Такие же христиане, как и все. Мы могли бы быть такими, как они. Мы могли бы быть среди них. Мы могли бы поступить так же, как они. Писания должны были исполниться. Все Его бросили. Ни один не остался. Так было нужно. Все Его бросили. И мы тоже бросили бы Его.
— Если бы мы были с ними, если бы мы были среди них, если бы мы были из них, из их числа, если бы мы были ими. мы поступили бы так же, как они. Как, по–твоему, почему, по–твоему, мы поступили бы не так, как они?
Ведь мы не лучше других.
Жаннетта
– Это были не французы. Это были не французские рыцари.
Госпожа Жервеза
– Дочь моя, дитя мое, как ты рассуждаешь. Ты рассуждаешь не так, как другие, ты рассуждаешь не так, как все.
Жаннетта
– Никогда французы не бросили бы Его.
Госпожа Жервеза
– Дочь моя, дитя мое, как ты рассуждаешь. Добрые христианки, нормальные христианки так не рассуждают.
Жаннетта
– Никогда французские рыцари, французские крестьяне, никогда люди из наших краев не бросили бы Его.
Те, кто рожден во Франции. Те, кто рожден в Лотарингии.
Госпожа Жервеза
– Дочь моя, дитя мое, даже в мыслях нужно остерегаться гордыни, сохрани нас Боже от греха гордыни. Те люди, о которых ты так легкомысленно рассуждаешь, первые стали христианами.
Жаннетта
– Им выпало счастье.
Госпожа Жервеза
– Они были первыми христианами. Это было не просто, быть первыми христианами.
Жаннетта
– Им дано было счастье.
Госпожа Жервеза
– Это было не легко. Земля, вся земля, целиком, была в сетях язычества. Земля, вся целиком, была в плену у поклонения ложным богам. Они были первыми христианами христианства. Им предстояло вернуть земле чистоту, всей земле, словно замаравшемуся ребенку.
Они стали первыми христианами христианского мира. После Христа — первооткрывателями христианского мира.
Жаннетта
– Им дано было счастье. Никогда наши французы не бросили бы Его вот так, никогда наши французы Его не бросили бы.
Те, кто родом из Лотарингии, те, кто родом из Франции.
Госпожа Жервеза
– Дочь моя, дитя мое, как ты рассуждаешь. Тебе не подобает так рассуждать. Они стали первыми святыми христианства; они стали первыми христианами христианского мира; они стали первыми святыми христианского мира, основателями (движение Жаннетты), после Иисуса (расхрабрившись), имеете с Иисусом, основателями всего христианского мира, создателями, вторыми создателями, прочими создателями христианского мира, основателями, создателями, основоположниками, первооткрывателями всего христианского мира.
После Бога, вместе с Богом, по воле Божьей, творцами всего христианского мира.
Жаннетта
– Никогда люди из здешних краев не бросили бы Его.
Госпожа Жервеза
– Писания должны были исполниться. Не пристало рассуждать высокомерно, дитя мое, дочь моя, не суди свысока об этих древних святых, первых святых. Они стали первыми покровителями, первыми нашими покровителями, они стали родоначальниками и провозвестниками остальных, всех тех, кто пришел вослед. Нас, неблагодарных. Они — те, кто приготовил обитель. Обитель земли тленной. Вечную тленную нетленную обитель тленной земли. Они создали жилища, разместили, расселили, они подготовили обители для всех остальных. Для всех остальных. А стало быть, и для нас. Для нас в том числе. Для нас, неблагодарных. Они были наречены именами. Они стали первыми учениками, они стали двенадцатью апостолами. Древние святые, вечные святые, первые древние святые, вечные древние святые. У них были имена, которые дорогого стоят, дитя мое. Имена, которые они носили, придуманы не позавчера. Не в тринадцатом–четырнадцатом веке. Они всему положили начало. После Иисуса. С Иисусом. Вечные древние святые. Они носили имена, которые будут звучать вечно. Они носили, они освятили имена, которые потом приняли, с тех пор приняли тысячи и тысячи, сотни тысяч христиан, чтобы получить небесных покровителей; и среди этих тысяч и тысяч, этих сотен тысяч христиан — сами святые, которые приняли те же имена, святые — в свою очередь, тысячи и тысячи святых, принявших то же имя, чтобы самим получить благодаря нему небесных покровителей, вслед за ними стали в свою очередь покровителями небесными, придали новую святость имени, наделили его новой славой сверх славы ушедших времен, словно длинная череда, словно духовное содружество, словно вечная семья, временная вечная, вслед за своим главой, словно своеобразная семья, своеобразная духовная семья, своеобразная временная духовная семья, за своеобразным отцом семьи, главой семьи, за покровителем, положившим начало, за первым покровителем; которые таким образом удвоили, утроили имя, которые удвоили, утроили его святость, которые удвоили, утроили его славу, которые удвоили, утроили его покровительство, которые удвоили, утроили, учетверили, упятерили, ушестерили, удесятерили, которые стократно умножили его покровительство. Вот, что это такое, дитя мое. Вот каковы имена, которые они носили. Вот какому порядку все это подчиняется. Они стали святыми святых, тех, кто впоследствии стал святым. Они стали покровителями покровителей, тех, которые после них стали покровителями небесными. Они стали святыми первых дней.
Составляем ли мы вместе с ними одну Церковь? Мы православные и католики? Неужели Православие и Католицизм суть два легких одного тела Церкви Христовой? Следовательно, Христос дышит всеересью папы? Разве отчужденная Западная Церковь, Католичество, не осуждена Церковью, не предана диахронически анафеме? Тогда, можем ли мы беспрепятственно общаться с ними совместными молитвами и единой службой? На эти и многие другие вопросы пытаются ответить авторы настоящей книги.
В книге известного русского зарубежного историка Церкви Н.Н.Воейкова "Церковь, Русь, и Рим" дано подробнейшее исследование истоков, разрыва и дальнейшей судьбы взаимоотношений Латинства и Православия. Глубочайший исторический анализ совмещается с выводами о вселенской значимости и актуальности идеи Русской Православной Монархии, об "удерживающей" миссии Русских Православных Царей и причинах неурядиц в современной России. Книга может использоваться как учебное пособие и как увлекательный исторический очерк для вдумчивого читателя.
В статье рассматривается трактовка образа Девы Марии в ряде стран Латинской Америки в контексте его синкретизации с индейской и африканской религиозной традицией. Делается вывод о нетрадиционном прочтении образа Богоматери в Латинской Америке, специфическом его понимании, связанным с поликультурной спецификой региона. В результате в Латинской Америке формируется «народная» версия католицизма, трансформирующая постепенно христианскую традицию и создающая новую религиозную реальность.
Книга содержит авторское изложение основ католической веры и опирается на современное издание «Катехизиса Католической Церкви».
Рассказы и статьи, собранные в книжке «Сказочные были», все уже были напечатаны в разных периодических изданиях последних пяти лет и воспроизводятся здесь без перемены или с самыми незначительными редакционными изменениями.Относительно серии статей «Старое в новом», печатавшейся ранее в «С.-Петербургских ведомостях» (за исключением статьи «Вербы на Западе», помещённой в «Новом времени»), я должен предупредить, что очерки эти — компилятивного характера и представляют собою подготовительный материал к книге «Призраки язычества», о которой я упоминал в предисловии к своей «Святочной книжке» на 1902 год.
О том, что христианская истина симфонична, следует говорить во всеуслышание, доносить до сердца каждого — сегодня это, быть может, более необходимо, чем когда-либо. Но симфония — это отнюдь не сладостная и бесконфликтная гармония. Великая музыка всегда драматична, в ней постоянно нарастает, концентрируется напряжение — и разрешается на все более высоком уровне. Однако диссонанс — это не то же, что какофония. Но это и не единственный способ создать и поддержать симфоническое напряжение…В первой части этой книги мы — в свободной форме обзора — наметим различные аспекты теологического плюрализма, постоянно имея в виду его средоточие и источник — христианское откровение. Во второй части на некоторых примерах будет показано, как из единства постоянно изливается многообразие, которое имеет оправдание в этом единстве и всегда снова может быть в нем интегрировано.