Наш Современник, 2006 № 06 - [44]

Даже западный мир защищается от глобализации (погромы “Макдоналдсов” во Франции, “случай” фермера Жозе Бове в 1999 году; деятельность министра по культурному наследию Канады Шейлы Коппс, саммиты по сохранению культурных традиций в Мексике и Греции по её инициативе). Китай вообще плюёт на все требования, включая культурную либерализацию и либерализацию юаня, но вовсю использует преимущества ВТО.

А Россия — единственный, но как-то безоружный форпост на пути цивилизации гамбургеров.

И тебе говорю, Америка,

Отколотая половина земли, -

Страшись по морям безверия

Железные пускать корабли!

Не оттягивай чугунной радугой

Нив и гранитом — рек.

Только водью свободной Ладоги

Просверлит бытие человек!

С. Есенин. “Инония”. 1918 г.

Но чтобы устоять, людям с Ладоги надо пригласить лучших русских писателей, уполномоченных от Православной церкви, заслуженных учителей средних школ (ведь есть такое звание в России) в художественные советы государственных теле- и радиоканалов, обязать последние регулировать сетку вещания и содержание программ в прайм-тайм. Надо создать антимонопольный комитет по той же культуре, а то куда ни ткнёшься на ТV — Ерофеев, Сванидзе, Швыдкой, на “Свободе” — Швыдкой, Ерофеев, Сванидзе, на Радио России — Сванидзе, Ерофеев, Швыдкой и т. д. Померяемся культурой — мы не проиграем. А с теми, кто жаждет дебилизации всей страны, надо развязывать культурную гражданскую войну до победного. Пока же нами успешно управляют по принципу Лао-цзы:

…Опустошить их сердца…

Чтоб люди всегда оставались без знания

и без желаний,

Чтоб даже знающий действовать не посмел.

Твори недеяние —

Тогда другой исцелится!

Борис Конухов СОН В ИЮЛЬСКУЮ НОЧЬ

Пушкин и Серафим

For in that sleep of death what dreams may come…

Shakespeare. “Hamlet”

“Когда все ушли, я сел перед ним и долго смотрел ему в лицо. Никогда на этом лице я не видал ничего подобного тому, что было на нем в эту первую минуту смерти.

Что выражалось на его лице, я сказать словами не умею. Оно было для меня так ново и в то же время так знакомо! Это был не сон и не покой! Это не было выражение ума, столь прежде свойственное этому лицу; это не было также и выражение поэтическое! Нет! Какая-то глубокая, удивительная мысль на нем развивалась, что-то похожее на видение, на какое-то полное, глубокое, удовольствованное знание. Всматриваясь в него, мне все хотелось у него спросить: “Что видишь, друг?” И что бы он отвечал мне, если бы мог на минуту воскреснуть?”

Поэт Василий Андреевич Жуковский опечатает по распоряжению царя кабинет своего умершего собрата Александра Сергеевича Пушкина, разберет и пронумерует все его неопубликованные творения, исправит в них для публикации то, что, по его разумению, могло бы повредить покойному поэту во мнении Двора, и часть стихов опубликует.

Будучи старше своего гениального ученика на шестнадцать лет, он переживет его еще на пятнадцать, но не доживет до публикации двух неизвестных ему стихотворений Пушкина, в которых мог бы найти ответ на вопрос: “Что видишь, друг?”, вопрос, волновавший его в самые первые минуты смерти поэта, минуты, которые, по его мнению, были “достойны названия великих…”

Вот одно из этих стихотворений:

Чудный сон мне Бог послал -

С длинной белой бородою

В белой ризе предо мною

Старец некий предстоял

И меня благословлял.

Он сказал мне: “Будь покоен,

Скоро, скоро удостоен

Будешь царствия небес.

Скоро странствию земному

Твоему придет конец.

Уж готовит ангел смерти

Для тебя святой венец…

Путник — ляжешь на ночлеге,

В гавань, плаватель, войдешь.

Бедный пахарь утомленный,

Отрешишь волов от плуга

На последней борозде.

Ныне грешник тот великий,

О котором предвещанье

Слышал ты давно -

Грешник жданный

Наконец к тебе приидет,

Исповедовать себя,

И получит разрешенье,

И заснешь ты вечным сном”.

Стихи записаны наспех, без обработки, чтобы только удержать на бумаге то, что было во сне, запомнить сказанное. Поэт оставляет пробелы, чтобы не допустить неточностей. Он не думает, что эти строки когда-нибудь прочтут, и ничего не объясняет. Кто этот великий грешник? Когда и где он слышал о нем предвещанье? Как долго ждет его прихода? И почему с этим грешником связана его кончина? Мы этого не знаем. Он-то знал!

Сон отрадный, благовещный -

Сердце жадное не смеет

И поверить и не верить.

Ах, ужели в самом деле

Близок я к моей кончине?

И страшуся и надеюсь,

Казни вечныя страшуся,

Милосердия надеюсь:

Успокой меня, Творец.

Но твоя да будет воля,

Не моя. — Кто там идет?..

Пушкин, как правило, ставил дату под готовым стихотворением. Но это — не было завершено, и потому дата отсутствует. Внизу, в скобках, написано: Родрик. Известно, что поэт работал над поэмой о последнем готском короле Родрике и, вероятно, решил использовать мотив чудесного сна для незаконченной поэмы. Чтобы не забыть, он зафиксировал эту мысль в скобках.

Но когда же поэт увидел этот чудный, отрадный сон, обещавший скорый конец его изнурительной жизни? Это могло случиться в начале июля 1836 года в Петербурге, на Каменном острове, где он по настоянию жены снял дорогую дачу, обрекая себя тем самым проводить последнее в своей жизни лето вблизи развлекающегося на невских островах царского Двора.