Наш Современник, 2006 № 01 - [19]
Звонарев тоже засмеялся. Лупанарэ укоризненно смотрел на него, моргая.
— Что ты ржешь? Нет, чтобы посочувствовать чужому горю! Денег-то у нас кот наплакал!
— Да где вы их умудрились подцепить?
— В баре… Здесь, на первом этаже. Мы думали, сюда интеллигентная публика ходит! А это такие прожженные б…! У них на руках куча повесток в суд и милицию! Одна другой говорит: “Ты завтра что делаешь?” А она: “Завтра? Так, в десять у меня суд, а в час — к следователю. Давай встретимся что-нибудь около трех”. Суды эти, как я понял, им до лампочки!
— Они что, сюда, на гору, клиентов цеплять ходят? Разве здесь появляются иностранцы с валютой?
— Нет, иностранцы — в “Ореанде”, в “Тавриде”, но их сейчас почти нет, только моряки, да и тех мало. Штормит, суда не причаливают. А сюда местные “крутые” ходят. У Артура и Валентины, которые в баре работают, какие-то делишки с ними. Они “мочалкам” клиентов находят, получают процент. “Травкой” приторговывают…
— Да-а. Вот тебе и Дом творчества!
— Алеха, какое творчество? Писатели для них — безденежные “папики”. Денежные-то только летом появляются.
— А что там за мужик в темноте стоял? В “аляске”. Я с балкона видел. Этих баб, что ли, стерег? Сутенер, или, как там… “кот”?
— Какой мужик? Никакого мужика в “аляске” в баре не было. Где ты его видел? Может, правда, стерег?
— Показалось, наверное.
— Хорошо отделались, если не показалось! Время-то они на нас потратили! Ну ладно, спи. Я пошел. Ну, мочалки! — восклицал Лупанарэ уже в коридоре.
Утром Звонарев отнес администратору путевку, получил талон на питание и пошел в столовую. Она была в новом корпусе, на втором этаже. Большой зал был заполнен едва ли на четверть. Алексея, по его просьбе, посадили к Лупанарэ и Хачатряну. Они весело позавтракали и пошли гулять по заснеженной Ялте. Вечером отправились в пивную.
На следующий день у них появился новый сотрапезник — высокий человек с черной ассирийской бородой.
— Семен Кубанский, режиссер! — представился он. — Прибыл на выбор натуры. С кем имею честь?
Ребята представились. Кубанский оживился, когда узнал, что Звонарев — прозаик.
— А я ведь, если честно, здесь поселился, втайне надеясь завербовать какого-нибудь прозаика или драматурга в соавторы сценария. Есть отличная идея фильма, но нет приличного сценария. Вгиковские сценаристы — дерьмо. Пытался с ними работать, понял — бесполезно. Все детальками пробавляются! Думают, насобирают десятка два деталек, и получится, как у Тонино Гуэрры. А Тонино Гуэрра творческий человек, каждая деталь у него работает на основную идею. — Словоохотливый режиссер так увлекся, что забыл про манную кашу. — Хотел привлечь кого-нибудь из маститых, да они все при деле. Тогда написал сам сценарий, его даже утвердили — здесь, на Ялтинской киностудии, но чувствую: не то! Предполагается психологический детектив с широкими историческими и философскими обобщениями, а я не владею фабулой, искусством сюжетных поворотов. Тут прозаик нужен. Вот вы — какую прозу пишете?
Звонарев пожал плечами.
— Стараюсь — острую.
— Вам повезло! — воскликнул экспансивный Лупанарэ. — Алеха — именно тот, кто вам нужен. У него есть рассказы из жизни ночной Москвы — там такие детективные повороты!
— Правда? — Кубанский схватил Алексея за рукав. — А у вас есть при себе эти рассказы?
— Кое-что есть.
— Не откажете в любезности дать почитать? Поверьте, я не из праздности спрашиваю. Затевается серьезное дело. Если я увижу, что это то, что нужно, у вас появится возможность стать самым молодым сценаристом Советского Союза. Задача не из легких, но и работать придется не с чистого листа: ведь болванка сценария уже есть.
— Алеха, соглашайся, “бабки” будешь грести лопатой! — радовался непосредственный Лупанарэ. Была у него такая симпатичная черта — умение радоваться за друзей.
— Лопатой — это в Голливуде, — тонко улыбнулся Кубанский. — У нас — лопаточкой. Но на жизнь хватит, если все сладится. А историческую прозу вы, случайно, не пишете?
— Случайно нет. И неслучайно тоже.
— Жаль. Ну да ладно. Не это главное. Главное — владеть фактурой.
Кубанский без интереса поковырял принесенную ему яичницу, осторожно отведал жидкого кофе с молоком и отставил стакан в сторону, тщательно вытер салфеткой бороду.
— Что ж, пойдемте к вам, за рассказами?
Людей, интересовавшихся творчеством Звонарева, было не так уж много (редакции, как правило, возвращали его рассказы), поэтому, конечно, ему польстило такое внимание Кубанского, независимо от того, чем закончилась бы история с его неожиданным и сногсшибательным предложением. Из столовой направились в старый корпус, поднялись в номер Звонарева. Кубанский с интересом осмотрелся.
— Сталинский стиль. Фактура! А так — поскромнее, чем в новом корпусе, где я живу. И холодильника нет? Впрочем, зачем он вам, вы же сюда не есть приехали. Алексей, я попрошу вас дать мне рассказы не только с детективной фабулой, но и, как вы выразились, острые. Такие вещи интересуют меня не меньше, а даже, может быть, больше. Наш фильм будет острым.
Звонарев предложил ему присесть и стал рыться в папке. Отобрал полдюжины рассказов — с “детективными поворотами” и “острых”.
«Мои печальные победы» – новая книга Станислава Куняева, естественно продолжающая его уже ставший знаменитым трехтомник воспоминаний и размышлений «Поэзия. Судьба. Россия».В новой книге несколько основных глав («Крупнозернистая жизнь», «Двадцать лет они пускали нам кровь», «Ритуальные игры», «Сам себе веревку намыливает») – это страстная, но исторически аргументированная защита героической и аскетической Советской эпохи от лжи и клеветы, извергнутой на нее из-под перьев известных еврейских борзописцев А.
Понятие «холокост» (всесожжение) родилось несколько тысячелетий тому назад на Ближнем Востоке во времена человеческих жертвоприношений, а новую жизнь оно обрело в 60-х годах прошлого века для укрепления идеологии сионизма и государства Израиль. С той поры о холокосте сочинено бесконечное количество мифов, написаны сотни книг, созданы десятки кинофильмов и даже мюзиклов, организовано по всему миру множество музеев и фондов. Трагедия европейского еврейства легла не только в основу циничной и мощной индустрии холокоста, но и его расисткой антихристианской религии, без которой ее жрецы не мыслят строительства зловещего «нового мирового порядка».История холокоста неразрывно связана с мощнейшими политическими движениями нового времени – марксизмом, сионизмом, национал-социализмом и современной демократией.
Станислав Юрьевич Куняев рассказывает о «шестидесятниках». Свой взгляд он направляет к представителям литературы и искусства, с которыми был лично знаком. Среди них самые громкие имена в поэзии: Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Роберт Рождественский.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые журнальный вариант книги «Шляхта и мы» был опубликован в майском номере журнала «Наш современник» за 2002 год и эта публикация настолько всколыхнула польское общественное мнение, что «Московские новости» в июне того же года писали: «Польша бурлит от статьи главного редактора «Нашего современника». Польские газеты и журналы начали дискуссию о самом, наверное, антипольском памфлете со времён Достоевского Куняева ругают на страницах всех крупных газет, но при этом признают – это самая основательная попытка освещения польско-русской темы».В России книга стала историческим бестселлером, издавалась и переиздавалась в 2002-ом, в 2003-ем и в 2005 годах, а в 2006-ом вышла в издательстве «Алгоритм» под названием «Русский полонез».
Журнальная редакцияПредставляем новую работу Ст. Куняева — цикл очерков о судьбах русских поэтов, объединённых под названием «Любовь, исполненная зла…» Исследуя корни трагедии Николая Рубцова, погибшего от руки любимой женщины, поэтессы Дербиной, автор показывает читателю единство историко культурного контекста, в котором взаимодействуют с современностью эпохи Золотого и Серебряного Веков русской культуры. Откройте для себя впечатляющую панораму искусства, трагических противоречий, духовных подвигов и нравственных падений, составляющих полноту русской истории XIX–XX веков.Цикл вырос из заметок «В борьбе неравной двух сердец», которые публиковалась в первых шести номерах журнала "Наш современник" за 2012 год.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.