Наш мозг и просветление. Нейробиология самопознания и совершенства - [12]

К началу XX века многие восточные представления о Просветлении проникли в христианский мейнстрим и необратимо изменили мир американской религии и духовных поисков. Внезапно и малые озарения, и великое Просветление стали доступны всем, кто искал возможность стать просветленным через Бога. Иными словами, мы все можем «пробудиться», если осознаем и в полной мере прочувствуем наши духовные верования.

Психологическое просветление

В конце XIX века американские доктора и психиатры говорили о Просветлении очень часто. Все началось с Уильяма Джеймса, одного из основателей американской психологии. На протяжении всей жизни он собирал истории о духовном пробуждении. В книге «Многообразие религиозного опыта» Джеймс цитирует воспоминания Льва Толстого, в которых тот описывал свою борьбу с отчаянием и внезапное Просветление:

Жизнь моя остановилась. Я мог дышать, есть, пить, спать и не мог не дышать, не есть, не пить, не спать; но жизни не было… Жизнь мне опостылела – какая-то непреодолимая сила влекла меня к тому, чтобы как-нибудь избавиться от нее.

Помню, это было раннею весной, я один был в лесу, прислушиваясь к звукам леса. Я прислушивался и думал все об одном, как я постоянно думал все об одном и том же эти последние три года. Я опять искал Бога. «Но понятие мое о Боге, о том, которого я ищу? – спросил я себя. – Понятие-то это откуда взялось?»

И опять при этой мысли во мне поднялись радостные волны жизни. Все вокруг меня ожило, получило смысл… «Так чего же я ищу еще? – вскрикнул во мне голос. – Так вот он! Он – то, без чего нельзя жить. Знать Бога и жить – одно и то же. Бог есть жизнь. Живи, отыскивая Бога, и тогда не будет жизни без Бога». И сильнее, чем когда-нибудь, все осветилось во мне и вокруг меня, и свет этот уже не покидал меня.

И я спасся от самоубийства. Когда и как совершился во мне этот переворот, я не мог бы сказать. Как незаметно, постепенно уничтожалась во мне сила жизни и я пришел к невозможности жить, к остановке жизни, к потребности самоубийства, так же постепенно, незаметно возвратилась ко мне эта сила жизни. И странно, что та сила жизни, которая возвратилась ко мне, была не новая, а самая старая, – та самая, которая влекла меня на первых порах моей жизни. Я вернулся во всем к самому прежнему, детскому и юношескому. Я вернулся к вере в ту волю, которая произвела меня и чего-то хочет от меня; я вернулся к тому, что главная и единственная цель моей жизни есть то, чтобы быть лучше… Я отрекся от жизни нашего круга, признав, что это не есть жизнь, а только подобие жизни, что условия избытка, в которых мы живем, лишают нас возможности понимать жизнь…⁷

То, что испытал Лев Толстой, Уильям Джеймс называл «обращением». Постепенное прозрение вело Толстого сначала к сомнению в официальной религии – которая, как он считал, исказила послание Иисуса Христа⁸, – а потом и к полному отречению от нее. Как и Декарт, Толстой подвергал сомнению все: логику, разум, знание и особенно священные христианские писания. И тем не менее он в конечном итоге обрел Бога – то бесконечное присутствие, которое, если мы верно его поймем, позволит нам «возлюбить друг друга да единомыслием»⁹. После Просветления Толстой посвятил жизнь переосмыслению христианских доктрин.

Джеймс особо выделял этот случай. В нем красной нитью проходила мысль: тем, кто испытал Просветление, прежние религиозные догмы часто кажутся ложными. Для Джеймса это было не просто религиозное прозрение – это было психологическое преображение личности.

Примерно в то же время когда Джеймс готовил свои популярные лекции, знаменитый канадский психиатр Ричард Бекк опубликовал рассказ о собственном Просветлении, давшем ему новое видение реальности:

Совершенно внезапно, без предупреждения какого-либо рода, я вдруг осознал, что меня окутывает облако цвета пламени. На мгновение я решил, будто это пожар, какое-то мгновенное возгорание, охватившее огромный город; но в следующий миг я понял, что свет был внутри меня. Вслед за этим, сразу же, пришел восторг, невероятная радость, а после нее – интеллектуальное озарение, которое бессильны выразить слова. В мой мозг вошла мгновенная молниеносная вспышка Великолепия, которое с тех пор озаряет мою жизнь; на мое сердце пролилась капля Блаженства, оставив привкус небес… Само по себе просветление длилось не дольше нескольких мгновений, но его эффект оказался неизгладимым; для меня было невозможно даже… сомневаться в истине, представшей в тот миг перед моим разумом¹⁰.

Благодаря своему переживанию Бекк посвятил оставшиеся годы жизни помощи психически больным. В то время как Толстой отверг религию, Бекк – нерелигиозный человек – почувствовал тягу к духовным и мистическим традициям мира, апогеем которой стало создание одной из самых знаменитых книг XX века, опубликованной в 1901 году – «Космическое сознание». Две эти книги – «Космическое сознание» и «Многообразие религиозного опыта» – открыли путь для множества официальных научных экспериментов, посвященных исследованию природы духовных и трансцендентальных переживаний.

Слова Джеймса о ценности Просветления отразили самую суть: «Есть две жизни, естественная и духовная, и мы должны отказаться от одной, прежде чем сможем стать частью другой». Кроме того, Джеймс был первым, кто утверждал, что измененные состояния сознания «обусловлены неврологически». Наши исследования по сканированию мозга подтвердили это интуитивное прозрение. Бекк, как и Джеймс, пытался определить общие элементы процесса «космического сознания», которые включали: