Наш городок - [21]

— Да. Да, мистер Чейко.

— Вот и хорошо. Ни о чем тебе уже не надо думать. Будь дома и жди. Все проблемы

скоро разрешатся.

И она ушла.

Мистер Чейко вернулся к столу и снова сел напротив доктора Рэндолфа. Тот не смог сдержать злорадной усмешки.

— Вряд ли вы ее успокоили, мистер Чейко.

Седые брови старика поползли вверх.

— Почему?

— Ваши слова можно понять двояко. То ли будет покончено с агентами, то ли будет покончено с самой Дорис.

Тяжелый кулак мистера Чейко с треском вломился в столешницу. Подпрыгнули тяжелые подсвечники.

— Дорис — одна из нас! Мы должны за­щищать ее, должны сберечь!

— Она в таком страхе, что вряд ли поняла вас должным образом, мистер Чейко.

—       Как только мы начнем грызть друг друга, городу — конец. Покончить с тем беспокойством, которое доставляют нам чужаки, — это одно. Это благое и общеполезное дело. Но жители города — неприкосновенны. Так было и так пребудет вовеки.

Лицо доктора Рэндолфа было теперь непро­ницаемым, будто восковая маска. «Идеалист, — думал доктор Рэндолф, глядя на мистера Чей­ко преданными стеклянными глазами. — Он создал все это, создал нас, но теперь отстал от жизни. Это удел всех стариков. У него еще оста­ются какие-то идеалы... молодые мечты... Он затеял все это для того, чтобы сбылась мечта о праведной долгой жизни, которую можно легко регулировать тем или иным рационом, — но нас это ни к чему не обязывает. Нам до его былых мечтаний дела нет, у нас — своя жизнь. Придется спасаться самим. А старики — долж­ны исчезать. Вовремя».

— Иди, Джэсс, — негромко сказал мистер Чейко, — и займись чужаками.

Доктор Рэндолф, кивнув, поднялся из-за стола.

Молдер появился возле дома мистера Чейко получасом позже. Они со Скалли и впрямь посетили здание суда. С максималь­ными предосторожностями вошли в архив, но предосторожности оказались излишни­ми: кто-то побывал тут совсем недавно. В архиве стоял отчетливый угарный запах — буквально только что здесь прекратился маленький пожар. Пожар? Очень избира­тельный пожар: огонь сожрал лишь комна­ту, на двери которой, чуть покосившись, ви­села табличка: «Регистрация рождений». Дверь комнаты была не заперта. Отмахива­ясь от неторопливо плавающих в воздухе ошметков сажи и прыгая лучами фонари­ков по углам, агенты убедились, что избира­тельный пожар постарался на славу: кубы картотек превратились в кучи золы и пеп­ла. Здесь агентов явно опередили.

Молдер и Скалли переглянулись. Опе­редить-то опередили — но само по себе то обстоятельство, что архив пришлось жечь, до­казывало основательность предположений Молдера. Что здесь нельзя было показы­вать чужим глазам? Вряд ли что-то иное, кроме дат рождений, коль скоро весь отдел назывался «Регистрация рождений». Ничем не приметный арканзасский городок Дадли, расположенный в самом сердце Америки — хороший городок, населенный хорошими людьми, — мог бы, по-видимому, прославить­ся редкостным долголетием своих коренных жителей.

К этому времени Молдер и Скалли, зап­росив через Интернет архивы министерства обороны, уже знали, что по крайней мере один житель Дадли, а именно мистер Чей­ко, действительно выглядит явно моложе своих лет. К тому времени, когда коман­дир истребительного звена капитан ВВС Джосайя Чейко был сбит японцами над Новой Гвинеей, неподалеку от горы Маунт­-Гилуве — а случилось это в сорок четвер­том году, — ему было уже сорок шесть. И при том Пола Грэй, родившаяся в Дадли уже после войны, была действительно не внучкой мистера Чейко, а дочерью его. Сам же мистер Чейко шесть месяцев считался пропавшим без вести в джунглях, и вы­жил лишь благодаря тому, что прибился на время к какому-то тамошнему племени, за­терянному в лесистых горах центральной части огромного острова. Каким-то обра­зом он сумел с аборигенами договориться, хотя, как подозревали этнографы, племя это еще не покончило с каннибализмом. Дока­зать данный факт, впрочем, у них не было никакой возможности.

Совершенно непонятно было, однако, что теперь со всем этим делать. Ситуация оказлась дикой, чудовищной и абсолютно невероят­ной. И устроили ее не какие-нибудь зеленые человечки, отнюдь нет — свои человечки, совершенно свои... В некоторой растерян­ности агенты стояли посреди темного, про­горелого помещения, потому что происхо­дящее не укладывалось у них в головах. Подумать только, им, чтобы разобраться, по­надобился всего лишь один день — а длил­ся этот кошмар десятилетиями, и о происходящем наверняка знала большая часть населения Дадли, если не все его жители поголовно. Бред. Полный бред. Ни Гвинея, ни Сахара, ни Конго, ни Сибирь — Аркан­зас. Арканзас!

И тут в кармане Скалли пискнул телефон.

— Да? Агент Скалли слушает!

— Простите... — раздался в трубке дро­жащий голос перепуганной насмерть женщи­ны. — Это Дорис Кернс... Вы помните меня?

— Разумеется, миссис Кернс. Что случи­лось?

— Я у себя дома. Мне нужно поговорить с вами сейчас же.

— Конечно, миссис Кернс. Я сейчас при­еду. У вас все о'кэй?

— Да... Нет. Конечно, нет! Что за дурацкая привычка всегда отвечать на такие вопросы «да». Я боюсь, я очень боюсь, он убьет меня!

— Кто?

Молдер, не дыша, стоял рядом, наклонив голову к Скалли и боясь пропустить хоть слово из того, что говорила Дорис Кернс.