Наш цвет зеленый - [8]

Но, слава богу, суровые законы прошлого ушли в глубину времени. Нутенген полон сил. Раскосые глаза его хорошо видят. Количество шкур нерпы, которые приносит старик, говорит о том, что еще многие годы он сумеет быть лучшим охотником стойбища.

Чум старого Ну стоит на берегу Ледовитого океана. Осень. Скоро он вернется домой, но он не торопится. У него достаточный запас провизии. Есть чай, консервы, соль. Да и сама профессия охотника дает ему постоянно любое количество мяса.

В чуме тепло. Старый Ну, вернувшись с охоты, разжигает костер. И совсем неважно, что старик живет по-старому. Чум заполнен дымом. Избыток его выходит через отверстие наверху. Глаза Нутенгена привыкли к дыму за многие годы. Может быть, потому-то он и курит старую, наполовину прожженную трубочку, набивая ее табаком, смешанным с полярным мхом ягелем.

Старый Ну привык к одиночеству. Когда ему становится грустно, он тихо напевает под нос какую-нибудь песню о том, что он слышал, или о том, что видел на своем веку. И никто не слышит эту песню, кроме старика. Так было п в этот день.

- Что это ты там поешь, старикан? - вдруг раздалось у него за спиной.

Это было поздно вечером. Догорал костер в центре чума. Старый Ну напевал что-то, засыпая. Он не слышал шагов подошедшего человека. Он вздрогнул от неожиданности, открыл глаза и поднялся.

Перед ним стоял человек в меховой куртке и стеганых ватных штанах. Лицо его было заросшим, слезящиеся глаза светились недобрым, настороженным светом.

- Ты здесь один? - спросил человек.

Ну молчал.

По обычаям своего народа, он жестом пригласил гостя сесть к огню. Он налил ему в миску горячего чая, заправленного салом и солью. Он протянул гостю кусок копченого мяса.

Оба молчали. Человек жадно ел, запивая мясо соленым чаем.

Миска дрожала в его руках. Нутенген не понял, что это - от усталости пли от волнения?

- Дай мне соли,- неожиданно сказал человек.

Старый Ну повернулся в угол и развязал горловину кожаного мешочка, где у него хранилась соль.

Человек взял весь мешок и поставил его перед собой. И, тыча кусок мяса в соль, он ладно ел. Белые бисеринки соли застряли в кудлатой бороде, сыпались на грудь.

Нутепген ни о чем не спрашивал человека. Кто он, куда он идет. Так принято. Обо всем человек расскажет сам, когда утолит голод.

Старик знал это - так поступали все на Севере. Здесь есть простое правило - «пыныл». Гость, насытившись, начинает передавать все, что он знает, все, что услышал по дороге. В первую очередь он расскажет самые хорошие известия. Те самые, что приносят хозяину радость. И старик затаенно ждал той минуты, когда он услышит «пыныл».

Гость ел долго и, видимо, с наслаждением. Глаза его напали наливаться усталостью. Он изредка встряхивал головой, что-бы сбросить эту усталость. Костер догорал. Нутенген хотел выйти из чума, чтобы принести еще несколько разрубленных досок, подобранных на побережье. Но человек остановил его.

- Ты куда? - спросил он.

- Я принесу дерево. Костер кончается.

- Ты один? - еще раз переспросил человек.

- Один,- ответил Нутенген.

- Тогда иди,- сказал человек.

Около чума стояли маленькие сани. На них лежали какие-то свертки. Только сейчас Нутенген вспомнил: незнакомец положил около себя винчестер, когда садился у огня. Хороший гость так не делает. Старик вернулся в чум, неся охапку исковерканных прибоем, но уже высохших на берегу деревянных обломков. Один бог знает, как они попали сюда.

Нутенген подбросил пару кусков дерева на затухающие угли. Они были горячие, и дерево вспыхнуло сразу, осветив лица двух людей, склонившихся к огню.

«Ну вот, сейчас он будет рассказывать «пыныл»,- подумал Нутенген. Гость молчал.

- Ты что здесь делаешь, старик? - неожиданно спросил незнакомец.

- Я охочусь. Здесь нерпа, песцы. Стреляю.

- Почему ты охотишься один?

- За мной скоро приедут на оленях. Начнется зима. Я должен вернуться к своим.

Незнакомец насторожился.

- Скоро, говоришь, приедут,- хрипло повторил он.

- Да, скоро,- ответил старик.

Видимо, эти слова окончательно привели незнакомца к решению. Он понимал: ему уже нечего терять.

Перед ним была соль. Он мог пополнить запас провизии. Мог взять ценные шкуры. А если старика и хватятся, он уже будет далеко.

А вдруг старик сам пойдет и донесет, что видел одинокого путника с санями, который шел куда-то на восток? Возьмет и скажет пограничникам - ищите его.

Эта мысль сверлила мозг незнакомца. Она приводила его в трепет и бешенство. Он не может ждать даже до утра. Вдруг старик незаметно уйдет ночью? Он еще силен. Он, наверно, хорошо ходит.

…Когда через час человек вышел из чума, в руках у него был кожаный мешочек с солью и какой-то нехитрый сверток. Человек увязал все это на маленьких санях и, сунув под мышку винчестер, молча ушел в ночь вдоль берега, изредка озираясь на чум.

Старик Нутенген так и не вышел из чума проводить гостя. Он не услышал «пыныл»-хорошую весть, которую добрый гость приносит в чужой дом из далекого путешествия.

Он лежал в углу чума, неестественно поджав ноги, уткнувшись лицом в старую оленью шкуру, которая заменяла ему одеяло.

Наряд пограничников случайно натолкнулся на чум старого охотника. Ездовые собаки с лаем бросились в направлении человеческого жилья, издалека почуяв его но запаху.