Наш цвет зеленый - [25]
- Опытный перебежчик,- сказал начальник заставы, рассматривая принесенное приспособление.- Долго, видимо, тренировался, прежде чем осмелиться на таком приборе переходить полосу.
- Все-таки наша лань помогла разобраться в его ухищрениях,- радостно отметил Палочкин.
Нарушителя поймали на следующий день. Он скрывался в расселине скалистой сопки, километрах в восьми от границы. Дальше уйти ему не удалось. Цепочка пограничников взяла нарушителя в круг. Спрятавшись меж камней, он долго отмалчивался, не желая отвечать на приказания выйти и сдать оружие.
Когда круг пограничников сузился, нарушитель начал отстреливаться. Он стрелял редко, тщательно прицеливаясь. Пули щелкали о камень, за которым скрывались пограничники, и со свистом рикошетировали в сторону. Несмотря на это, круг преследователей продолжал сужаться. Прильнув к земле, используя всякое прикрытие, пограничники по-пластунски ползли вперед.
- Открыть предупредительный огонь! - приказал начальник заставы.- Не давайте ему высунуться.
Воспользовавшись огневой завесой, четверо пограничников почти вплотную подползли к расселине, в которой скрывался нарушитель. Спрятавшись за камни, один из них крикнул:
- Руки вверх! Сопротивляться бессмысленно! Ты окружен!
Новый ливень автоматных очередей прозвучал куда убедительнее слов. Над камнями расселины поднялась фигура грязного и потного человека с поднятыми вверх руками.
- Сдаюсь! - хрипло произнес он, выбросив навстречу пограничникам тяжелый пистолет.
Из брезентового мешка, который нарушитель тщетно пытался спрятать между камнями, были извлечены крохотная рация, пачка советских денег, поддельные бланки разных советских учреждений, консервы, сигареты.
В тот же вечер нарушителя и все его нехитрое имущество под охраной вооруженных пограничников отправили на вездеходе в отряд.
Когда его, хищно озирающегося по сторонам, вывели из комендатуры, кто-то из пограничников, шедших от родника, громко сказал:
- А ведь наша лань опять приходила к роднику. Ее следы мы теперь наизусть знаем!
ПСИXОЛОГИЧЕСКИЙ БАРЬЕР ИВАНА КОПЕЙКИНА
Рядовой Иван Копейкин первый год служит в пограничных войсках.
Родился он в маленькой деревушке, недалеко от Архангельска. Деревня расположена километрах в шестидесяти от железной дороги. Может быть, потому-то вся жизнь Ивана Копейкина связана с родным селом, с заботами и интересами колхоза. Копейкин нетороплив, рассудочен, недоверчив, порой и прижимист.
А тут судьба занесла его вдруг, как говорится, на край света - в далекие Прибалхашские пустыни. Здесь летом ртуть термометра поднимается порой до пятидесяти, а зимой спускается за сорок.
Да что там температура, когда из Джунгарских ворот дует евгей - так называют ветер, летящий с юга,- приходится все забывать. Буран поднимает тучи песка и мелкого камня. Он насквозь продувает одежду, он бьет в лицо и заставляет закрывать глаза. Нужны очки-консервы. К такому сразу не привыкнешь.
Не привыкнешь и к северному ветру - его называют здесь «сайкан». Сайкан порывист и могуч. Он срывает крыши с домов и брезент с автомашин. А однажды, когда офицеры вынесли стол для учений, сайкан поднял этот стол и унес его по воздуху за несколько сот метров.
Ко всему этому трудно привыкнуть Ивану Копейкину. Тихий и неразговорчивый, он медленно усваивает нелегкую пограничную службу. Что поделаешь, таков характер человека. И не от робости это, не от трусости. Так уж сложились жизнь и привычки.
- Тугодум ты, парень,- подшучивали над ним товарищи.
А пограничная служба требует от человека раскрытия всех его способностей, и не только внешних, но и внутренних.
- Опять зазевался, Копейкин! - делает ему замечание на разводе старший лейтенант Малейнов.- О чем ты думаешь, парень?
Копейкин молчит. Разве скажешь здесь, при всех, что он думал о родном селе, о тихой рыбалке на берегу неторопливой северной реки. Думал он и о Инне. Он даже не предполагал, что девушка пойдет провожать его в день призыва на военную службу. Сказала: буду ждать!
- Не пойму вас, товарищ Копейкин,- часто говорил ему лейтенант.- Вы словно двойной жизнью живете. Исполняете все аккуратно и неторопливо, а у всех такое ощущение, словно вы в каком-то полусне существуете. Как говорится, раздвоение сознания: одна половина здесь, а вторая - где-то далеко.
Копейкин хмурится и опускает глаза. На лбу его выступают крохотные бисеринки пота.
- Ну, а вот придется вам, товарищ Копейкин, выполнять настоящее, боевое задание. Ведь тут нужно целиком отмобилизоваться. Да так, чтоб мысль, тело, душа лишь одному делу служили, лишь к одной цели стремились бы. Хватит ли на это у вас сил?..
Иван Копейкин молчит. «Зачем старший лейтенант при всех позорит меня? Разве я виноват, что так устроен! Трудно привыкать сразу и к военному распорядку жизни, и к этой суровой, безжалостной среднеазиатской природе. Ну, а нужно будет, не подведу. Пусть во мне не сомневаются!» - про себя думает Копейкин.
Невысказанные эти слова Ивану Копейкину пришлось подтверждать, и, как выяснилось, довольно скоро.
- Сегодня ваше отделение будет проходить полосу морально-психологической подготовки,- объявил утром старший лейтенант Малейнов.- Вы знаете, что это такое? - продолжает он.- Это выполнение задания в подлинно боевых условиях, когда над головой летят настоящие мины и взрываются они у вас за спиной. Когда перестрелка идет не холостыми патронами, а настоящими пулями. Вам придется скрываться в окопе от машин, идущих в лоб. Вам надо будет наступать по горящей земле, преодолевать заграждения, брод, захватывать вражескую технику.
