Нас больше нет - [12]

Переведя дух, Семён сделал в направлении света пару нерешительных шагов и снова остановился, присев на корточки, прижимаясь к холодной каменной стене подвала.

Свечение вдруг сильнее заиграло тенями по стенам и до слуха донеслось слабое шарканье. Парень вжался в стену и стал потихоньку отползать назад за поворот. Скрывшись из поля зрения, он остановился и занял выжидательную позицию, поглядывая в сторону источника шума. Шарканье не прекращалось и даже приближалось. Было ясно, что там человек. Свет постепенно продвигался по тоннелю и вскоре достиг места незваного гостя. Парень стал отступать и нырнул в первую, попавшуюся на пути тёмную комнатушку. Зайдя за проём, он прижался к стене.

Шарканье и свет уже были совсем рядом, высвечивая проём комнаты. До слуха доносилось слегка хрипловатое дыхание. На противоположной стене комнаты, он отчетливо видел тень человека, стоявшего в проёме.

Семён лихорадочно соображал, как дальше поступить. Убивать возможного свидетеля в его планы не входило. Оставалось только временно обезвредить, до выполнения задуманного.

— Туда… — раздался вдруг хриплый голос, сопровождаемый одиночным эхом. Тень стояла на том же месте, но уже с вытянутой в сторону рукой.

— Моя проводить… — снова прохрипел голос. — Туда…

Семён решил больше не выжидать и сделал резкий рывок к проёму, в надежде застать свидетеля врасплох и обезвредить, но на предполагаемом месте уже никого не было.

— Туда, моя проводить… — Незнакомец стоял уже шагах в десяти от комнаты, в стороне, откуда пришёл и жестом приглашал за собой.

Низкого роста худощавый старик с лысой головой, держал в руке керосиновую лампу. Морщинистое лицо, раскосые глаза и едва заметная улыбка. Тело было обмотано красной простынёй. Как называлась подобная одежда, Семён не знал, поэтому отметил про себя аналогию именно с тем, на что больше всего она походила.

— Твоя не бойся, моя проводить… — снова нарушил тишину старик и отошел к стене, приглашая незваного гостя.

— Ты кто, старик?! Ты монах?

— Моя проводить… — повторил он, игнорируя вопрос.

— Куда? — с нотками недоверия в голосе поинтересовался Семён.

— Иди — снова лаконично ответил старик и, повернувшись спиной, последовал по коридору.

Семён некоторое время постоял на месте, обдумывая сложившуюся ситуацию, и решил двигаться следом, в надежде, что в случае чего сможет быстро нейтрализовать подозрительного монаха.

Парень не особо торопился, стараясь держать приличное расстояние. Старик иногда останавливался, оборачивался и, убедившись, что гость следует за ним, двигался дальше.

Несколько раз, свернув на развилках коридора, они вошли в ещё один тоннель, точно стрела уходивший вперёд. Семён держал в руках план помещений и периодически сверялся. Старик шёл именно туда, куда нужно.

Парень заметно отстал от проводника, постоянно оглядываясь назад, и шёл лишь на удаляющийся свет. Впереди появился резкий поворот. Свернув в него, Семён увидел вдалеке низкий проём в стене не более метра. Старик уже был там. Блики от его лампы, вырывались тусклыми отблесками наружу.

Семён встал на четвереньки бегло осмотрел и пролез в узкий лаз. Поднявшись с колен, он ещё раз огляделся. Старика нигде не было. На столе у дальней стены одиноко стояла его керосиновая лампа. Комната была довольно большая, боковые стены оставались в затемнении. Взяв со стола лампу, он приступил к тщательному осмотру помещения. Иногда до лица доносились мелкие порывы ветерка, что говорило о хорошей вентиляции. Но ничего похожего на вент-шахту замечено пока не было. Семён медленно подошёл к самой дальней боковой стене и по мере её освещения волосы на его голове начинали жить свое жизнью, порождая шевеление. Разглядев всё подробнее, ноги подкосились и, рухнув на каменный пол, стал пятиться назад. Стеклянная колба лампы от падения разбилась, погрузив комнату в темноту. Семён быстро нащупал фонарь на поясе и включил его, освещая злополучную стену.

Около десяти человек в ободранной одежде, стояли почти по стойке смирно в одну шеренгу. Глаза их были открыты, а на лицах читался застывший ужас.

— Эй… — неуверенно произнёс парень. В ответ последовало одинарное эхо.

Несколько раз глубоко вздохнув, он не спеша подошёл к одному из них и помахал перед лицом фонариком. Реакции никакой не последовало. Осторожно дотронулся до руки, почувствовал слабое тепло. Проверил остальных. Все люди были живы, но в непонятном ступоре.

Рядом лежали рюкзаки, их было ровно столько, сколько и людей. Семён осмотрел вещи, во всех он обнаружил точно такой же план помещений, как и у себя. Картина понемногу вырисовывалась. Бедолаги по-видимому, являлись такими же охотниками за добром, как и он сам.

Порывшись в своем собственном рюкзаке, Семён достал респиратор и одел на лицо.

У противоположной стены, он увидел узкий коридорчик и ранее незамеченный доносившийся оттуда непонятный звук, посветил туда фонарём. Из пола, на высоту примерно в метр поднималась каменная чаша, а в ней журчал маленький родничок.

— Вот в чём дело…. Не пей, братец, козлёночком станешь… — отметил парень одну из версий ступора неудавшихся охотников за реликвиями. Подойдя к роднику, в освещении фонаря он вдруг увидел на дне чаши то, зачем сюда пришёл.