Нарушитель спокойствия - [15]

— Белая горячка, — пояснил Спивак.

— Ты уверен?

— Это же очевидно. Любой человек с медицинской подготовкой может распознать «белочку». Слышал, что он только что прокричал, когда к нему подходил Чарли?

— Я не разобрал слов.

— Он кричал: «У меня люцидации! Это люцидации!» Ты не понял? Он имел в виду галлюцинации. Это чучело высасывало по кварте в день на протяжении четверти века, пока его мозги не превратились в полужидкое дерьмо. А ты, Уайлдер, любишь выпить?

— Бывает.

— И как много? Четыре, пять, шесть порций в день?

— Точно сказать не могу.

— Восемь? Десять? Пятнадцать? Больше?

— Слушай, Спивак, во-первых, это не твое чертово дело…

— Ага, завелся! Выходит, я наступил на больную мозоль. А ведь ты вправду смахиваешь на алкаша. Забавно, что я не заметил этого раньше.

— Да, это забавно, — сказал Уайлдер. — И шел бы ты подальше со своими забавами!

В ответ Спивак торжествующе продемонстрировал средний палец и со словами «Сам иди подальше» исчез в толпе пациентов.

До конца этого дня (понедельника или вторника?) они избегали друг друга. Уайлдер попытался возобновить знакомство с Ральфом и Фрэнсисом, но Ральф, похоже, его не помнил, а Фрэнсис отказался играть в кинофильмы даже после того, как Уайлдер подкинул отличную фразу:

— Скажи, из какого фильма слова: «Сыграй это снова, Сэм»?[15]

Он помог «газетчику» выложить новую комбинацию, которая получилась совсем неудачной, и после того уже ни с кем не общался — просто шагал по коридору, смотрел на свое двойное отражение в зеркальных очках копа, курил сигареты, «спасал» страждущих и тихо паниковал про себя, подозревая, что он и в самом деле свихнулся.

А на следующий день, уже после обеда, услышав громкие стоны и охи слепца, он приблизился и увидел склонившегося над ним Спивака.

— В чем дело, Самбо?[16] — спрашивал Спивак участливым тоном. — Снова глюки? Хочешь похмелиться? Увы, с этим облом, Самбо, выпивку здесь не подают.

— Ох! Ох! Ох!

— Здесь ты можешь получить только паральдегид, смирительную рубашку, уколы в жопу и…

— Почему бы тебе не заткнуться? — прервал его Уайлдер.

Спивак выпрямился и повернулся кругом с чрезвычайно изумленным видом:

— Ну и ну, будь я проклят! — Он перевел взгляд с лица Уайлдера на его босые ноги и потом обратно. — Надо же, кто нынче взялся меня поучать!

Казалось бы, я уже слышал все виды проповедей от всех дебильных иисусиков в этом притоне, и тут вдруг возникает плюгавое ничтожество, мелкий пьянчуга-торгаш, и начинает учить меня какой-то ущербной «доброте», какому-то жалкому «состраданию», каким-то…

— Ты наглый, чванливый и мерзкий сукин сын, Спивак! Скотина…

Уайлдер пятился перед Спиваком, но это не было отступлением — он просто перемещался в более широкую часть коридора, менее людную и более подходящую для драки.

— А ты кем себя возомнил? Бойскаутом? Гунявым борцом за справедливость? Кем-то вроде святого? Или, может, самим Христом? А?

Оба остановились, сохраняя дистанцию в три фута, обмениваясь свирепыми взглядами, готовые ко всему. При этом ни один не принял боевую стойку — руки были опущены вдоль тел, — но Уайлдер расправил плечи и спросил:

— Хочешь схлопотать по роже, Спивак?

— От тебя? От нелепого алкаша-недоростка? Черт, да я вытру тобою этот пол за пять секунд, и ты сам это знаешь.

— Не будь в этом слишком уверен.

— Может, все же рискнешь? И тогда увидим, что получится.

В этот момент распахнулась дверь кабинета и на пороге возник улыбающийся, дружелюбный Чарли.

— Джентльмены, — сказал он, — вы не против того, чтобы составить мне компанию и выпить по чашке кофе?

Гостеприимно расставляя для них стулья и кладя в чашки растворимый кофе (на плите уже булькал ковшик с кипятком), Чарли как будто не замечал их раскрасневшихся лиц, тяжелого дыхания и подрагивающих конечностей.

— Я люблю выпить чашечку кофе в это время дня, — говорил он, — и тем более приятно сделать это в доброй компании. Если не возражаете, я притворю дверь. От этого воздух в комнате станет немного спертым, но я не хочу создавать впечатление, будто сегодня здесь день открытых дверей. Вам с сахаром и сливками, мистер Уайлдер?

— Да, благодарю вас.

— Конечно, это всего лишь заменитель, порошковые сливки, но на вкус весьма недурно. А вы, Доктор?

— Нет, спасибо. Просто черный кофе.

Сначала говорил один Чарли, а двое других лишь прихлебывали кофе и курили, наслаждаясь уютом, от которого уже успели отвыкнуть. Уайлдер ожидал, что этот монолог вот-вот перейдет в нравоучительную лекцию с выводом типа: «…Впредь чтобы я не видел никаких конфликтов между вами…» — но этого не произошло, и вскоре они смогли расслабиться. Они даже невольно переглянулись и едва не обменялись улыбками соучастия, как шкодливые мальчуганы, сумевшие набедокурить и не попасться с поличным.

— Я очень рад, что праздники закончились, — продолжал Чарли. — Такие затяжные уик-энды всегда несут с собой дополнительные осложнения. Палата переполняется пациентами, а число сотрудников, напротив, ограниченно. Слава богу, теперь врачи вышли на работу. Да-да, Доктор, мне известно ваше мнение о психиатрах, и нет нужды высказывать его снова. Со своей стороны, я рад врачам прежде всего потому, что они наконец-то распределят пациентов. Кто-то из этих людей теперь вернется к своим семьям, верно? Кого-то распределят по клиникам для лечения от алкогольной и наркотической зависимости; кого-то направят в Уингдейл, Рокленд или еще куда, а кое-кто — что ж, это не секрет — попадет на скамью подсудимых. Все эти вопросы должны быть решены как можно скорее, вы согласны?