Народы моря - [45]
Дарий, сын Гистаспа, служил при Кире и сопровождал Камбиза в его египетской кампании. Он восстал против Гауматы, убил его и стал царем в 521 г. до н. э. Подобно Камбизу, он был потомком Ахеменидов в пятом поколении и поэтому заявил о своих правах на престол. Затем он выступил против узурпатора, который заявлял, что является воплощением Навуходоносора, уже умершего несколько десятилетий назад. Он также подавил мятежи в различных частях своей империи и, пройдя всю Малую Азию, пересек Босфор, прошел через Фракию и вторгся в земли скифов. Но осознав, сколь обширны пространства этой земли, он повернул назад, прошел маршем через свою империю и завоевал земли вокруг Инда. Отсюда он направил экспедицию вокруг Аравии, чтобы найти проход к Египту. После этого он приказал вырыть канал, соединяющий Средиземное море с Красным, связав Нил с Суэцким заливом.
Дарий не вел строительство в самом Египте и предоставил обездоленному населению занимать без особого разрешения города и деревни, многие из' которых были опустошены армией его предшественника, но притеснениям население не подвергалось. В начале своего царствования он провел кодификацию египетских гражданских законов. Он также предпринял определенные шаги, чтобы умиротворить египетских жрецов: он построил крепость-святилище в эль-Харгехе, или Большом Оазисе, известном в папирусных текстах под названием Хиб или Хеб: это самый южный из цепи оазисов, находящихся напротив Лидии.
Сооружения, воздвигнутые по приказу Дария в элъ-Харгехе, все еще стоят, хотя разрушительное действие времени оставило на них свои следы. Длинные иероглифические надписи, гимны во славу небесных светил и царя, восславляющие божественное начало, были высечены на их стенах. Их дешифратор, Генри Бругш, признал, что если бы в тексте не было прямых указаний, то невозможно было бы догадаться, что Сетту-Ре означает Дария. Но его привлекло также и персидское имя этого царя,- Эндарий. В храме эль-Харгеха почитался «Амон Сильной Руки», и создается впечатление, что здесь явно наблюдается влияние пантеона маздаизма.
Бругш, который посетил эль-Харгех в 1877 году, заметил, что, согласно тексту одной стелы, найденному в Луксоре, оазис в древние времена использовался как место ссылки политических узников. Здесь они находились далеко от густо населенной долины Нила и под присмотром военных жрецов. На последующих страницах мы еще поговорим об этой стеле, найденной в Луксоре.
Проявляя заботу о пограничных военных постах, подчиняющихся командованию жрецов, имевших статус князей, Дарий, очевидно, проявлял особое внимание к защите западной границы Египта от набегов ливийских банд, или, что вполне возможно, он сознавал растущую мощь Карфагена на далеком западе.
Неизвестно, когда именно подобный пограничный пост – крепость и храм -поднялся в северном оазисе Сива, но вероятнее всего он был выстроен в то же самое время, что и северный пост и также по приказу Дария I. Вскоре он стал знаменит из-за своего оракула, и «оракул-Аммона» (греки писали это имя с двумя «м») высоко ценился ливийцами и египтянами, а слава о нем распространилась за пределами страны. Аристофан в «Птицах» (414 г.до н. э.), говоря об оракулах, упомянул об оракуле Амона рядом с Дельфийским оракулом и Додоной. Ответы оракула Амона были обычно лукавыми: последующие события соответственно могли интерпретироваться как исполнение слов оракула. Так было, когда во время войны афинян и сиракузцев Амон предсказал, что афиняне возьмут всех сиракузцев в плен, но захватили они всего лишь один вражеский корабль с листами переписи жителей Сиракуз. Еще ранее Пиндар написал гимн или оду Амону, и треугольную стелу с этим гимном увидел в атом оазисе Павсаний шесть веков спустя. Египетские жрецы поддерживали популярность своего оракула среди греков и распространяли легенду, что сам Геракл просил его совета. Филипп Македонский, отец Александра, видел сон, который его встревожил, обратился к Дельфийскому оракулу за его толкованием, и ему было велено почтить Амона – так рассказывал Плутарх. У нас нет возможности судить, насколько верна эта история.
Египет, который потерял свою независимость при персах и был превращен в сатрапию, обладал тем не менее некоторым самоуправлением как теократическое государство. Жрецы были сделаны военачальниками, храмы находились в определенной безопасности, и страна, не имея собственного автономного гражданского правительства, впала в подобие феодальной зависимости от храмов и их жрецов.
Подобная же политика создания теократического вассалитета проводилась персами в Иудее. Кир издал декрет, разрешающий восстановление храма в Иерусалиме, разрушенного Навуходоносором, и возвращение всех изгнанников. Они были приведены из Вавилона Зоровавелем, назначенным управляющим, н Иисусом, сыном Иоседека, назначенным верховным жрецом. Они установили алтарь для жертвоприношений, но «храму Господню еще не было положено основание» (Книга Ездры 3:6). Они выдали деньги «Сидонянам и Тирянам, чтоб они доставляли кедровый лес из Ливана по морю в Яффу, с дозволения им Кира, царя Персидского» (Там же: 3:7). Но местное население, большей частью потомки колонистов, приведенных в эту страну Саргоном, Сеннахеримом и Эсархаддоном, ассирийскими царями, «подкупали против них советников,чтобы разрушить предприятие их, во все дни Кира, царя Персидского, и до царствования Дария, царя Персидского» (Там же: 4:5). Когда Дарий пришел к власти, иудейские пророки Аггей и Захария потребовали возобновления работ по строительству храма. Вскоре сатрап Татнай доложил Дарию о возобновлении работ. Был произведен поиск в государственных архивах, и во дворце Ахмета в одной из провинций Мидии был найден свиток с оригиналом декрета Кира, который Дарий утвердил. Пророки прозрели время прихода Мессии. «И будет называться Иерусалим городом истины», – провозгласил Захария. -… И будут приходить многие племена и сильные народы, чтобы взыскать Господа Саваофа в Иерусалиме и помолиться лицу Господа» (Книга Захарии 8:3, 22).
