Народы моря - [36]

В этой надписи Нект-хор-хеб убеждал, что он честно служил держателю царской печати – • в последнем мы узнаем Арзамаса, Молитва о душе этого «благородного властелина и наследного принца» подтверждает, что фигурка была изготовлена по случаю смерти Арзамеса, Изображение Осириса, бога мертвых, и молитва о еде для покойного говорят о том же самом. Правив более половины столетия, Арзамес, в последний раз упомянутый в элефантинском письме, написанном в 407 г, до н. э., должно быть, умер вскоре после этого или даже до этого, скорм всего в Вавилоне, а возможно, в Персеполе, потому что. элефантинское письмо связано с его визитом к царю, совершимся в 410 г. до н. э. Дарий II (Нотус) умер в 404 г. до н. э.

Слова о Царе Севера в надписи на статуе безошибочно указывают на персидского монарха. В списке династий Манефона персидские цари составляют двадцать седьмую династию. Однако Манефон не называет их имен. По памятникам известны только царские имена Камбиза н Да-рия Великого; что касается последующих персидских царей, египетские писцы предпочитали говорить о них как о царях Севера, не называя их. Из персидских царей только Камбиз и Дарий посетили Египет, и, с точки зрения жрецов, чтобы быть освященным царем и носителем Двойной Короны, нужно было пройти через церемониал в южных и северных святилищах страны. Никогда не посещая Египта, персидские цари после Дария не могли законным путем приобрести египетского тронного имени.

Можно предположить, что управитель- помощник решил обойти нелегкую ситуацию, и в надписи он просит Божественную Мать, чтобы «сын Ре», Аамес, смог достигнуть «тридцатилетней годовщины на троне Гора»,

«Сын Ре», Аанес, упомянутый в этом отрывке, заставил аббата Трессона предположить, что здесь имеется в виду царь Амазис, предпоследний в, двадцать шестой династии (который умер за несколько месяцев до завоевания Египта Камбизом). Отнеся данную статуэтку к эпохе Ама-зиса, аббат Трессон вынужден был предположить, что кроме царя Нект-хор-хеба, возможного Нектанеба II четвертого века, существовал два века спустя, в эпоху Амазиса, какой-то его тезка. Такая интерпретация упоминания об Аамесе должна вступить в противоречие с упоминанием в той же надписи о Царе Севера: молящийся не мог в эпоху Аамеса воздавать почести «Царю Севера».

Имя Аамес (Амазнс), обведенное овалом (картушем), может относиться к иному лицу, но не к «Царю Севера», и у нас есть возможность выяснить его личность: в персидскую эпоху, в пятом столетии, «военачальник, в обязанности которого входило собирать со всех местных начальников дары для бальзамирования Аписа, быка, носил то же самое имя, что и царь Амазис, и писал его с картушем, хотя его стела указывает на персидское вторжение (оккупацию)»¹. Этот человек, главнокомандующий всего Египта, вероятно, назван Нект-хор-хебом в тексте, выгравированном на коленопреклоненной фигурке с иконой, если только это имя не относится к самому Царю Севера.

От этой жертвенной статуэтки мы узнаем, что Нект-хор-хеб, помимо исполнения обязанностей агента покойного и других должностей, занимался также сбором чужеземной дани («надзирающий за всеми входами (в Египет) по суше и по морю»). Действительно, Нект-небеф, о котором мы будем говорить ниже, возвел стелу в морском портовом городе Навкратисе, на которой указал размеры этой дани.

Кроме того, мы узнали, что мать Нект-хор-хеба звали Нес-эс-пер-Мут. Очень пространный текст на саркофаге «царя» Нект-хор-хеба, который никогда не переводился и не публиковался, должен быть прочитан, ибо разумно предположить, что он также может заключать в себе имя его матери. Но свидетельства о личности Нект-хор-хеба, агента сатрапа и управляющего, уже налицо в собрании писем Арзамеса и в тексте на статуэтке с иконой.

Таким образом, установлена и эпоха Нект-хор-хеба: он действовал в последние годы жизни Арзамеса и находился на посту, когда тот умер, т. е. в 407 г. до н. э. или даже немного ранее.

Чтобы доказать, что Нект-небеф жил и действовал немного раньше, но тоже во времена сатрапа Арзамеса, нам понадобится заняться личностью Псамхека.

В одном из писем, написанных Арзамесом Нект-хору и уже цитировавшемся в этой книге, он упомянул о Псам-хеке как о человеке, который занимал должность адресата непосредственно перед ним. В другом, более раннем, письме, адресованном персидскому принцу Артаварту, который оказался в Египте, Арзамас писал:

«Желаю тебе много мира и благоденствия. Что касается дани, которую давал мне царь, а для меня – А-хапи, мой слуга, который управлял моими владениями в Верхнем и Нижнем Египте, то Псамхек, сын А-хапи, который теперь сделан управляющим (ракИа) вместо него в моих владениях, что в Верхнем и Нижнем Египте, просил меня об этом.

Теперь то обеспечение, которое давалось мне царем, а через меня А-хапи, будет позволено собирать здесь в Египте Псамхеку, его сыну».

Мы стоим у разгадки одного из наиболее странных недоразумений египетской истории, или, если только стиль научного исследования позволяет такие выражения, на пороге разоблачения одного человека, который незаслуженно играл роль не только одного из последних царей, как об этом говорилось, но который воплощал собой, вероятно, образ одного из величайших египетских царей. Важность того, что мы должны рассмотреть, может легко бросить свет на проблему, решение которой мы здесь ищем, а именно – место в истории Нект-небефа (уже не Некта-неба I), с которого мы и начнем, хотя мы установим время его жизни только в связи с его отношением к Псамхеку.