Народные русские легенды А. Н. Афанасьева - [53]

На другой день поутру приехала кума, пришел и кум, и окстили младенца. Распрощались и пошли по своим местам. Стал младенец возрастать, да такой умной да доброй, всем соседям на зависть. Отдали его учиться грамоте; которые учатся лет по пяти, а он всю науку в год окончал, всех перегнал! Пришла святая неделя. Отслушал мальчик заутреню и раннюю обедню, сходил к крёс(т)ной матери, похристосовался, воротился домой и спрашивает: «Батюшка и матушка! Где живет мой крёс(т)ной, я бы к нему пошел, похристосовался?» — «Любезный сын, — говорят они, — мы и сами не знаем; как окрестил он тебя — с той самой поры не видали, и нечего про него не слыхали». — «Ну, батюшка и матушка! прощайте: пойду искать своего крёс(т)наго». И пошел он куда глаза глядят; шел-шел, вышел в чистое поле, повстречался ему старец. «Здравствуй! — говорит старец, — куда идешь, куда путь держишь?» — «Здорово, дедушка! иду искать крёс(т)наго». — «Я твой крёс(т)ной, говорит старик; пойдем со мною». А старик-то был сам Господь, и повел он своего крестника в царство небесное; привел и приказывает: «Смотри крестник, по всем палатам гуляй, не входи только в эту дверь». Сказал и ушел от него; остался мальчик один. Вот он ходил-ходил по всем палатам и вздумал себе: «Отчего так не велел мне крёс(т)ной входить в эту комнату? дай пойду посмотрю — что там такое». Вошел и увидел там разбойника, а перед ним на коленях стоит человек; жалко ему стало того человека, ухватил он камень и убил разбойника. Вдруг является Господь. «Не послушал, — говорит, — ты моего приказания! Этот разбойник убил в свою жизнь девять человек, а ты его грехи теперь на себя снял; ступай же на землю и трудись, пока грехов своих не замолишь!» Указал ему Господь дорогу: «Иди вот по этой дороге; будут тебе на пути два озера, по пясь глубины от берега до берега; смотри же не пей из них воды, а коли напьешься — навек погибнешь».

Пошел мальчик путем-дорогою; шел-шел и пришел к первому озеру. Стал переходить на другой берег, добрался уж до средины, и захотелось ему пить; такая жажда напала, что утерпеть невмоготу. Начал он молиться Богу, и вздумал помочить голову водою; помочил — и сделалось ему легче. Вышел он на другую сторону, глянул в воду и видит, что на голове у него волосы стали серебреные. Пустился дальше в путь-дорогу, пришел к другому озеру, стал перебираться на тот берег, добрался до средины, и опять напала на него жажда: так бы вот и испил! Начал он Богу молиться, и опять вздумал помочить голову водою; помочил — и сделалось ему гораздо полегче. Вышел на́ берег, глянул в воду и увидел на своей голове золотые волосы. Пустился дальше; шел-шел, пришел в большой город, купил на рынке воловий пузырь и надел его на голову; измарался весь грязью и замешался меж поденщиками! Пришел на рынок царской садовник, забрал всех поденщиков; одного его не берёт на работу. «Что ж ты меня не возьмешь?» — «Да ты кто?» — «Я — Иван Шолудивый, садовник». — «Ну, коли ты садовник, мне таких и надо». И повел его прямо к царю в сад, раздал всем поденщикам работу; остался один Шолудивый. А у этого царя была любимая яблоня, и засохла тому лет уже десять; привел он его к этой яблони и говорит: «Вот тебе работа, привей эту яблоню». Иван Шолудивый взял ножик и привил яблоню; она сейчас принялась, расцвела и принесла такия же славныя яблоки, какия и прежде давала. Как увидал то садовник — вздивовался; к вечеру рассчитал он всех поденщиков, а Ивана Шолудиваго оставил при себе: «Живи браг, у меня; ты мне нужен!» Живет Иван Шолудивый у царя в саду, ни с кем дружбы не сводит, не гуляет, а все Богу молится. Раз поутру встал он рано и пошел прямо к колодезю, скинул с головы воловий пузырь и давай умываться; умылся и начал расчесывать свои золотыя кудри. Увидала его из окна меньшая царевна и так полюбила, что и во сне и наяву — все его видит.

Вот собрались царевны, пришли к своему родителю и пали в ноги: «Не прикажи, — говорят, — казнить; прикажи речь говорить». — «Говорите, любезныя дочери!» — «Милостивой батюшка! мы уже в совершенных летах, пора нам выходить замуж». — «Ладно», — говорит царь и разослал по всем царствам, по всем государствам, чтобы со всех сторон съезжались женихи: цари и царевичи, короли и королевичи и могучие богатыри. Съехались женихи, пошел пир на весь мир [162]. Вот царь встал и говорит своей большой дочери: «Ступай, дочь любезная! выбирай себе жениха». Выбрала большая царевна; после того пошла середняя царевна — и та выбрала себе жениха. «Ну, выбирай ты!» — говорит царь меньшой царевне. Она взяла налила чарку водки и говорит: «Кто эту чарку выпьет, тот и жених мой будет!» Поднесла чарку прямо к Ивану Шолудивому, поклонилась ему и подчует: «Ну, нареченный супруг, кушай на здравие!» У царя ни пиво варить, ни вино курить, честным пирком да за свадебку. Повенчали царевен. Вот старшие сестры и смеются над меньшою; «Твой-де муж как есть дурак!» — «Вам что за нужда? — отвечает царевна, — вить не вам с дураком жить!»

Жили они долго ли, коротко ли; напал на то царство сильный неприятель. Собрались старшие зятья и поехали сражаться. А Иван Шолудивый вышел в чистое поле, свиснул-крикнул своим богатырским голосом: «Эй ты, сивка-бурка! стань передо мною, как лист перед травою!» Откуда не́ взялся конь, стал перед ним как вкопанный. Надел он на себя платье богатырское, сел на коня, ударил по крутым бедрам и понесся на неприятеля, словно сокол на гусей и лебедей, и стал побивать направо и налево. Только самого его ранили в левую руку; увидала то меньшая царевна, взяла платок и перевязала ему руку. Опять поехал Иван Шолудивый и перебил дочиста все войско неприятельское; воротился в царской сад, лег и заснул крепким сном. Увидала его царевна и спознала, кто таков богатырь был; сказала царю — тот так обрадовался, что на радостях отдал ему половину царства; и стали они себе жить-поживать, да добра наживать.