Народные русские легенды А. Н. Афанасьева - [39]
Вскоре после того заболела тяжким недугом дочь короля: это было его единственное дитя, день и ночь он плакал и повсюду приказал объявить: кто спасет королевну от смерти, тот будет ее мужем и наследует все царство. Лекарь явился к постели больной, взглянул — Смерть стояла в ногах королевны. Ему припомнилось было, как предостерегал его крестный отец; но изумительная красота королевны и счастье быть ее мужем рассеяли все опасения. Он не видел, что Смерть бросала на него гневные взгляды и грозила пальцем, приподнял больную и положил ногами к изголовью, дал ей травы — в ту ж минуту на щеках ее показался румянец, и жизнь воротилась к ней снова.
Обманутая вторично Смерть приблизилась к лекарю и сказала: «Теперь твоя очередь настала»; ухватила его своей ледяной рукой так крепко, что он не мог противиться, и повела в подземную пещеру. Там увидел он в необозримых рядах тысячи и тысячи возженных свеч: и большие, и наполовину сгоревшие, и малые. В каждое мгновение одни из них погасали, а другие вновь зажигались, так что огоньки при этих беспрестанных изменениях казалось перелетали с места на место. «Взгляни, — сказала Смерть, — это горят человеческие жизни. Большие свечи принадлежат детям, наполовину — сгоревшие людям средних лет, малые старикам. Но часто бывает, что и дети и юноши наделяются небольшой свечой». Лекарь просил показать, где горит его собственная жизнь. Смерть указала ему на маленький огарок, который грозил скоро погаснуть; «Вот смотри!» — «Ах, милый крестный! — сказал устрашенный лекарь, — зажги мне новую свечу, позволь мне насладиться жизнью, быть королем и мужем прекрасной королевны». — «Это невозможно, — отвечала Смерть, — прежде нежели зажечь новую, должно погасить прежнюю». — «А ты поставь этот догорающий остаток на новую свечу — так, чтобы она тотчас же зажглася, как скоро он потухать станет». Смерть притворилась, что хочет исполнить желание своего крестника, взяла новую большую свечу, но приставляя к ней старый огарок, нарочно, из мщения, его уронила; пламя погасло, и в ту же минуту лекарь упал наземь и сделался добычей смерти. (См. также Deutsche Hausmärchen, von I. W. Wolf, c. 365: «Das Schloss des Todes»).
Подобный же рассказ известен и у венгров (см. Ungarische Volksmärchen. Nach der aus Georg Gaals Nachlacc herausgegebenen Urschrift übersetzt von g. stier, с. 30—33); только конец другой. Смерть крестит у одного бедняка новорожденного младенца; подпивши на крестинах и развеселясь, она наделяет своего кума чудесной силой исцелять больных, хотя бы они были при самом последнем издыхании: стоит только ему коснуться постели умирающего или стать перед его кроватью — и больной тотчас выздоровеет; сам же он должен умереть тогда, когда скажет аминь. Прежний бедняк делается лекарем и скоро богатеет. Прошло несколько лет, и вздумал он навестить Смерть. Только что поехал в путь, как встретил плачущего ребенка; он взял его к себе и спросил: «О чем ты плачешь?» — «Ах, — сказало дитя, — как мне не плакать? отец прибил меня — за то, что я не знаю в молитве одного слова». — «Какое ж это слово? Отче наш?» — «Нет, не то!» Лекарь проговорил всю молитву до самого конца, но ответ был один: «Нет, не то!» — «Так верно: аминь?» — сказал он наконец. — «Да, — сказала Смерть (это она явилась в виде плачущего ребенка), — да, аминь!.., и тебе, кум, аминь!» И он тут же умер; сыновья его разделили между собой все богатство, и если не померли, то до сих пор здравствуют на белом свете.
Г-н Максимович записал русский народный рассказ о мужике и Смерти, в котором то же самое содержание, но обстановка и подробности другие (см. Три сказки и одна побасенка. Киев, в типогр. Ф. Гликсберга, 1845, с. 45—48):
Мужик косил сено. Вдруг коса обо что-то зацепилась и зазвенела. «Нашла коса на камень!» — сказал мужик. — «Да, похоже на то!» — проговорила кочка. Мужик смотрит: кочка подымается, закурилась — и стала из нее Смерть. С испугу он замахнулся на нее косою. «Постой! — говорит Смерть, — не шали, я тебе пригожусь; я тебя сделаю лекарем; только смотри, берись лечить тех, у кого буду стоять в ногах; станешь вылечивать непременно; если ж увидишь меня в головах у кого, отказывайся». Сказав это, Смерть пропала. Пошел мужик в Москву, и принялся лечить; за кого ни возьмется, как рукой болезнь снимет! Пронеслась об нем слава, от больных отбою нет; разбогател он и зажил в каменном доме. Один раз зовут его к богатому купцу. Приходит он; видит, что Смерть в головах, и не берется лечить. «Сделай милость полечи! что хочешь возьми…» — «Право не могу!» — «Вот тебе сейчас пятьсот рублей, а вылечишь дадим пять тысяч — вот и вексель!…» — «Пять тысяч — деньги! — думает мужик, — дай попытаюсь!..» Дал своего снадобья и ушел до завтра. Только что принял больной лекарство, как тут же дух вон. На другой день приходит мужик к купцу лечить; только уж его самого там попользовали, да так ловко, что к вечеру он слег в постелю. Оглянется — а Смерть у него в головах. «Плохо дело! — думает мужик, — как быть?» — и говорит своим: «Неловко что-то лежать мне; положите-ка меня к изголовью ногами». Переложили его; глядит он: Смерть все в головах. «Ох, все неловко! — говорит он, — придвиньте-ка плотнее кровать к стене, да положите меня поперек». Повернули его и так; глядит, а Смерть все в головах, и шепчет ему на ухо: «Полно, брат! не отвертишься…» Через день после похорон купца, и мужика снесли на кладбище.
