Народ Великого духа - [44]

1 июля 2-го года Миссии. Воскресенье. Полдень. Окрестности Большого Дома.

Настроение после самоубийства Эмриса среди членов племени Огня было не самым веселым. Леди Гвендаллион и Шайлих, хоть и прекратили всхлипывать, но были мрачны как ночь, и жены их будущих мужей тоже были не веселы. Уже УАЗ съездил с телами казненных волчат и самоубийцы к реке и вернулся обратно пустым, уже все присутствующие собрались вокруг сложенного кострища, приготовившись внимать шаману Петровичу, который, в свою очередь, приготовился отметить середину лета речью. Но настроение было как на похоронах. Жизнь человеку пытались спасти и направить на путь истинный, а все оказалось зря…

– Да, и на старуху бывает проруха, – сказал Сергей Петрович, выслушав объяснения Виктора де Леграна по поводу причин этого самоубийства. – Недоглядели. Но ты, Виктор, не переживай. За три года Шайлих перегорюет свое горе и думать забудет о брате. Такие отношения – мерзость в любом веке: и у нас, и у вас, и там, где жили леди Гвендаллион с Шайлих и даже здесь. Если поймают брата на сестре, то изгоняют сразу обоих. Иначе нельзя.

– Я понимать все, – сказал Виктор, – но не понимать, почему? Лошадь брат сестра играть можно. Раз-раз порода усилить.

– А потому, – сказал Сергей Петрович, – что порода может не только усилиться, но и ослабнуть. Складываются не только положительные, но и отрицательные качества. Но если убогого жеребенка можно просто прирезать и не жалеть, то с больным ребенком так нельзя. Он Божья душа, и если уж родился, то должен жить. Те, что практиковали такие отношения, должны были совершать грех, пренебрегая этим правилом. Так, например, спартанцы бросали неправильных детей со скалы. К тому же близкородственное скрещивание вредно влияет на умственные способности потомства, ведь под конец их существования спартанцев иначе как «тупые» и не называли.

– Я понимать, – сказал Виктор, – я идти к Шайлих и говорить ей хорошие слова. Все быть хорошо.

– Иди, – сказал Сергей Петрович и повернулся к Андрею Викторовичу.

– В прошлый раз, – сказал тот, имея в виду день летнего солнцестояния год назад, – тоже было не все гладко.

– Да уж, – сказал Петрович, – но тогда вместе с умеренными по тяжести проблемами, мы получили и большие возможности, которыми с успехом воспользовались. Но теперь не вижу, каким образом смерть этого пацана сможет дать нашему обществу дополнительные преимущества.

– Возможно, – хмыкнул в бороду Антон Игоревич, – что это парень, вычеркнув себя из рядов живых, избавил нас от больших проблем. А если бы он убил не только себя, а еще и мать, сестру, Виктора, или кого-то из нас? Если в голове дурь, то недалеко и до беды, особенно если этой голове всего шестнадцать лет и в ней гуляет ветер. Возможно, мы еще отделались самым легким образом.

– Возможно, – нехотя согласился Петрович, – но я надеюсь, что только этим сегодняшние сюрпризы и ограничатся. Не хотелось бы, чтобы на наши головы упало что-нибудь большое и неприятное, а мы не были к этому готовы, как это случилось год назад. Ведь тогда людоеды чудом не застали нас со спущенными штанами.

– Людоеды, – заметил Андрей Викторович, погладив ложе новенькой «американки», – были чисто местной заморочкой, не имеющей отношения к провалам из будущего. Впрочем… оружие требуется держать под рукой, а порох сухим. Еще по стволу я отдал твоему Валере, Ролану, Оливье и Максимиллиану. Помповухи под рукой у наших с тобой темных жен, а обе «люськи» находятся в резерве, смазанные и готовые к бою. Но это для тяжелых случаев, которых я надеюсь избежать…

– Я тоже надеюсь избежать лишних проблем, – кивнул Сергей Петрович, так же машинально огладив свой «мосин», – ну да ладно, я пошел. Будем надеяться, что именно сегодня минет нас чаша сия.

Произнеся эти слова, главный шаман сделал несколько шагов вперед и остановился лицом к солнцу и собравшейся на другой стороне площадки почтеннейшей публики. Тень от гномона^[16] медленно ползла по гладко утоптанной земле, пока не уперлась в камень, обозначающий линию прохождения солнца через меридиан. Тишина стояла такая, что было слышно, как пролетает по своим делам какой-то шальной овод.

– О Великий Дух, – говорит шаман Петрович, вскинув обе руки по направлению к солнцу, – сегодня в день середины лета, когда солнце поворачивает к зиме, позволь представить тебе твоего нового служителя, отца Бонифация, который будет помогать мне во всех важнейших церемониях.

Из рядов вождей выходит отец Бонифаций и, не мигая, смотрит на солнце, после чего обводит взглядом членов племени Огня, собравшихся на этой площадке. На самом деле как раз этим людям представил его шаман. Ведь в будущем именно он, отец Бонифаций, станет духовным лидером нового народа, а князь Сергий ап Петр сосредоточится на чисто светских обязанностях. Хотя священник признавал, что когда князь-шаман заговорил с Великим Духом, у него самого мурашки побежали по коже. А еще он подумал, что, быть может, Сергий ап Петр и есть Спаситель этого мира, принесший себя ему в жертву, но только без Голгофы и распятия на кресте. Он принес себя в жертву, просто придя в этот мир и став в нем жить, отдав ему всю свою жизнь, а также жизнь детей, внуков и правнуков.