Народ о религии - [61]

«Те, кто плачут на земле — возрадуются на небе. Люди должны покорно нести свой крест. Любите врагов своих, благословляйте тех, кто обижает вас. Если кто ударит тебя в одну щеку, подставь ему и другую, а тому, кто хочет взять у тебя кафтан — отдай ему и рубашку свою».

Долго говорил поп мужикам, а остальные попы кивали головами в знак согласия с ним и крестили мужиков. Но видят мужики, что их отец врет, говорит не то, что написано в золотой грамоте. Заволновались, зашумели, требуют от попа назад золотую грамоту.

Рассердился поп на мужиков, затопал на них ногами, закричал что есть силы. Со всех сторон сбежались поповские слуги с батогами и палками, накинулись на перепуганных мужиков и стали их нещадно бить.

Перепуганные мужики разбежались во все стороны, а когда сошлись вместе, видят — в их руках золотая грамота, а на ней солнцем сверкают непонятные для них буквы.

Стоят мужики и не знают, куда же теперь идти с этой золотой грамотой и кто бы мог им правдиво прочитать слова, сияющие, как солнце, в золотой грамоте.

Шел по той дороге Ленин. Мужики окружили его и говорят:

— Добрый человек, целый год мы копали у своего пана колодец, до воды не докопались, а на большой глубине выкопали золотую грамоту, а что в ней написано, мы не знаем, ведь мы неграмотные. Добрый человек, просим тебя, прочитай нам, что в этой грамоте написано.

Взял Ленин из рук мужиков золотую грамоту, усмехнулся и говорит:

— Друзья мои, — я-то вам прочитаю эту грамоту, она не от бога, конечно. Но вам необходимо уметь самим читать такие грамоты.

Благодарят мужики Ленина и просят его побыть у них в селе и научить их грамоте.

Немного времени прожил Ленин в селе у мужиков. Мужики научились читать, а когда прочитали золотую грамоту, начали потихоньку говорить меж собой. Вскоре они объединились в свои крестьянские комитеты, вооружились кто чем мог и вместе с вооруженными рабочими уничтожили всех своих врагов: царя, попа и пана-помещика — и начали жить так, как было написано в золотой грамоте.

А написано было в этой золотой грамоте только одно слово: «Коммунизм».

3. И БОГ НЕ ПОМОГ

Когда народам России надоела война, они послали к богу людей, чтобы он остановил войну.

Посланцы добрались до бога.

— Так и так, — говорят они, — надоела народам война, просим вашей божеской милости прекратить войну.

Бог ответил этим посланцам:

— Я стар, уже ничем помочь не могу. Я так стар, что до земли не доберусь. Вы пойдите, — говорит бог, —

Иисусу, может, он чем-нибудь поможет.

Пошли посланцы к Иисусу. И снова рассказывают:

— Так и так, прислал нас к вам сам бог. Может, поможете остановить войну?

Но Иисус не хочет помочь людям и говорит:

— Я не могу. Мне сейчас 33 года, и если я пойду вам на помощь, то меня могут там на земле мобилизовать, а я воевать не хочу. Пойдите лучше к пророку Илье, может, он чем-нибудь поможет.

Пошли посланцы к Илье.

Снова так и так, говорят они, были у бога, у Иисуса, — отказали нам. Просим вас, помогите нам.

Но тот сказал:

— Э, я стар. Пешком не дойду. Я на конях в бричке езжу по небу, а на землю не рискую, там, чего доброго, отнимут моих коней.

Видят посланцы, что правды не добиться на небе, и решили вернуться на землю. А когда посланцы вернулись на землю, то рассказали всем людям, чтобы не ждали никакой помощи с неба, все это напрасно. На небе не хотят остановить войну. Тогда люди взялись за разум. Сами положили конец войне, разогнали всех панов и подпанков, установили свою власть на земле и устроили такой порядок, какой нужен народам.

А с теми, кто хочет войны, будет то, что было с панами в России в 1917 г.

4. БОГОМОЛЬНАЯ ФРОСЬКА

Так вы из Киева? Ну, так расскажу я вам про киевские чудеса, которые видела тетка Фроська еще в старину стародавнюю.

Жила в нашем селе страх какая богомольная Фроська. Было ей лет пятьдесят, а может, и больше. Вот перед жнивами собирается она, бывало, ко святым местам в Киев. Обойдет все село, ни одной хаты не пропустит. Только зайдет она к кому-нибудь в хату и начнет канючить: «Жертвуйте, жертвуйте, иду я ко святым местам на поклонение и за вас помолюсь». Глядь, тот даст пять рублей, другой и десятку, а то и двадцать. Обойдет все село, и наберется у нее в кармане каких-нибудь рублей шестьсот. Значит, можно и в Киев двигаться.

А доходила ли она до Киева, или не доходила, леший ее знает. Может, до Красного маяка и добиралась (что на той вон стороне Днепра), правда, тогда его не Красным звали, а был там просто монастырь. С мощами или без мощей, уж этого я вам не скажу, никогда богомольным я не был и в таких местах не бывал. Продолжалось Фроськино моление месяца полтора. А потом, увешанная торбами и кошелками, она возвращалась в село. Полна торба маленькими иконками разных святых, а в кошелке все крестики — и серебряные, и медные, разные там.

Как услышат в селе, что Фроська вернулась, все к ней (те, кто жертвовали), а она всех и наделяет:

— Вы сколько давали, пять? Так вот вам святая Варвара и крестик медненький. Наденьте и носите его себе на здоровье, а господу богу в угождение.

— Вы десять давали? Вот вам святой Пантелеймон и крестик маленький серебряный.