Народ и власть в России. От Рюрика до Путина - [52]

Жестокости, которые совершал Сталин, оправдывались им и его льстивым окружением наличием большого числа врагов государства, внешних и внутренних, – что, как мы видели, не ново в русской истории. Не ново было и оправдание насилия необходимостью ускоренного развития страны, – те, кто доказывал, что прогресса можно достичь более мирными способами, тоже попадали в разряд врагов. Такими врагами были объявлены, например, Николай Бухарин, любимец Ленина, и его товарищи – всех их расстреляли в 1938 году. До этого, в 1937 году, Сталин провел «большую чистку» в СССР, в ходе которой смертной казни подверглись более 600 тысяч человек и более 1 миллиона попали в ГУЛАГ – сталинские лагеря, подобие ада на земле.

Обо всех этих событиях написано немало книг, поэтому мы приведем лишь фрагменты работы Даниэля Ранкур-Лаферьера «Психика Сталина: психоаналитическое исследование», в которой дается психологический портрет советского диктатора:

«Мать Сталина, Екатерина (Като, Кеке) Джугашвили, была обремененной тяжелым трудом женщиной, которая часто колотила своего единственного оставшегося в живых ребенка, но была безгранично предана ему. Друг детства Сталина Давид Мачавариани говорит, что «Като окружала Иосифа чрезмерной материнской любовью и, подобно волчице, защищала его от всех и вся. Она изматывала себя работой до изнеможения, чтобы сделать счастливым своего баловня». В интервью американскому журналу Екатерина сказала: «…Cосо был моим единственным сыном. Конечно, он был дорог мне. Дороже всего на свете». Позднее Екатерина была разочарована, когда ее сын так и не стал священником, хотя он и посещал духовную семинарию в Тифлисе.

Отец Сталина, Виссарион (Бесо), был сапожником, подверженным пьянству и приступам жестокости. Он избивал Екатерину и наносил маленькому Cосо незаслуженные, ужасные побои. Был случай, когда ребенок попытался защитить мать от избиения отца. Он бросил в Виссариона нож и пустился наутек. В другой раз Виссарион ворвался в дом, где находились Екатерина и маленький Cосо, обозвал Екатерину «шлюхой» и набросился с побоями на нее и сына: «Минутой позже мы [Давид Мачавариани со своими родственниками и соседями] услышали звук бьющейся посуды, пронзительные крики жены [Виссариона], а маленький Cосо, весь в крови, стремглав бросился к нам с криками: «Помогите! Идите быстрее, он убивает мою мать!» Мой отец и соседи с трудом уняли Бесо, который с пеной у рта, и усевшись верхом на грудь Като, душил ее. Чтобы утихомирить его, пришлось стукнуть его и связать по рукам и ногам. Моя мать занялась беднягой Cосо, у которого на голове была рана, и, так как он боялся возвращаться домой, они с Като остались на ночь у нас, тесно прижавшись друг к другу на матрасе на полу».

Жестокого отца и мужа постигла страшная участь. Когда Cосо было одиннадцать лет, Виссарион погиб в пьяной драке – кто-то ударил его ножом». К тому времени сам Cосо проводил много времени в компании молодых хулиганов Гори и развивал свои способности уличного драчуна.

Такер утверждает, что побои, свидетелем которых был Сталин (и, я бы добавил, испытал на себе), в результате привели к сохранившейся на всю жизнь потребности бить оппонентов как в прямом, так и в переносном смысле. Например, сформулированный Лениным применительно к борьбе социализма с капитализмом вопрос «кто – кого?» оказал на Сталина гипнотическое действие. Идея «бей кулака», бытовавшая в некоторых партийных кругах в 20-е годы, была с энтузиазмом воспринята Сталиным. На протяжении всего процесса о «заговоре врачей», проходившего как раз накануне смерти Сталина, он, говорят, давал следующие указания по поводу того, как нужно обращаться с обвиняемыми: «Бить, бить и еще раз бить».

Солженицын цитирует оставшегося в живых Юрия Ермолова, который был арестован, избит и брошен в тюрьму, когда ему исполнилось всего четырнадцать лет: «Начальство и надзиратели живут за счет государства, прикрываясь воспитательной системой. Часть пайка малолеток уходит с кухни в утробы воспитателей. Малолеток бьют сапогами, держат в страхе, чтобы они были молчаливыми и послушными».

Сапоги имели особое значение для Сталина. Его отец был сапожником и хотел, чтобы сын пошел по его стопам. На большинстве фотографий Сталина в полный рост он обут именно в сапоги, а не в ботинки. Иосиф, сын грубого сапожника Виссариона, бил сапогами своего собственного сына Василия так же, как и свою первую жену. Он бил сапогами убийцу Кирова. Он разбил ими вдребезги зеркало (все эти примеры приводит Антонов-Овсеенко). Сапоги были неотъемлемой частью мира садистских фантазий Сталина:

«Однажды, в конце 30-х годов, Сталин отдыхал в Гаграх. После обеда он вышел с гостями в сад и повел их в свой розарий. При расставании один из гостей спросил: – Иосиф Виссарионович, сейчас так жарко, а вы в сапогах…

Действительно, светлый чесучовый костюм мало подходил к черным сапогам.

– Что вы, – ответил Хозяин, – сапоги – это очень удобно. Можно так ногой пнуть в морду, что все зубы вылетят.

И засмеялся…»

Современники Сталина, похоже, знали о его одержимости идеей битья. Грузинский меньшевик Ираклий Церетели шутил, что в устах Сталина, говорившего с сильным грузинским акцентом, фраза «Бытие определяет сознание» звучала как «Битие определяет сознание».