Наркомпуть Ф. Дзержинский - [2]
Феликс Эдмундович привлекал к активному участию в восстановлении транспорта местные партийные и профсоюзные организации, органы Советской власти. Он разъяснял рабочим сложность обстановки, всю значимость транспорта, необходимость выстоять, добиться намеченного, победить.
Сколько раз, когда служебный вагончик Дзержинского находился на станции Харьков, я встречала его на железнодорожных путях, около депо или мастерских, оживленно беседующим с рабочими и техниками. Рисунок художника О. Верейского на обложке книги прекрасно передает атмосферу задушевных бесед наркома с рядовыми железнодорожниками. На каких бы постах ни находился Феликс Эдмундович, он всегда оставался партийным агитатором, стремился воспитывать у рабочих чувство хозяина производства, пробуждать их активность, вызывать сознательное, творческое отношение к своему труду. Дзержинский всегда поощрял изобретателей и рационализаторов, советовался со слесарями, токарями, котельщиками, машинистами, как ускорить ремонт локомотивов, внимательно выслушивал критические замечания. Он интересовался заработком рабочих, получают ли вовремя паек, а зимой — положенную норму угля для отопления жилищ. Феликс Эдмундович никогда не скрывал трудностей. Его понимали, ему верили. «Если Дзержинский сказал, значит так надо». Он владел «ключиком», открывавшим перед ним сердца людей.
Став наркомом путей сообщения, Дзержинский сумел приобщить к активной созидательной работе многих старых специалистов-железнодорожников, широко использовать их знания и опыт для возрождения транспорта.
«Наркомпуть Ф. Дзержинский» — так подписывал Феликс Эдмундович свои обращения к труженикам транспорта, свои приказы и распоряжения по Народному комиссариату путей сообщения. А когда ему приходилось разоблачать саботажников, бороться со взяточниками, ворами и расхитителями народного добра, тогда он напоминал о карающей преступников твердой руке Советской власти и ставил подпись: «Пред. ВЧК и Наркомпуть».
Как-то во время одного из приездов Феликса Эдмундовича в Харьков в служебном вагоне происходило совещание руководящих работников управления Южного округа и входящих в него дорог. Речь шла о реформе управления транспортом. Вел совещание Дзержинский. Феликс Эдмундович внимательно слушал выступавших, что-то записывал, никого не перебивал. В заключительном слове он терпеливо отвечал на недоуменные вопросы и всячески старался переубедить скептиков. Вместе с тем Дзержинский напомнил, что решение принято, утверждено правительством и для всех обязательно. С тех же, кто попытается игнорировать эту реформу или формально относиться к перестройке, он будет вынужден строго взыскивать.
Летом 1922 г. мы жили в Подмосковье на даче, где Дзержинский с семьей занимал две комнаты. Обычно с субботы на воскресенье он приезжал из города. Помню, как даже в день своего отдыха не раз отправлялся инкогнито проверять работу и порядки на вокзалах и станциях столицы. Этим поездкам Дзержинский придавал большое значение, с утра к ним готовился и возвращался только к вечеру. К этому времени «на огонек» обычно сходились к Феликсу Эдмундовичу многие отдыхавшие на дачах соседи — руководящие работники, члены ЦК, правительства — поговорить о делах, посоветоваться. И Дзержинский, вернувшись с проверки шумных, перегруженных московских вокзалов и больших узловых станций столицы, несмотря на усталость, всегда подтянутый и деятельный, живо рассказывал, делился впечатлениями, фактами, делал выводы. Интересно и с юмором говорил он о своих наблюдениях за работой касс, посадкой в вагоны, о встречах в качестве «рядового пассажира» с вокзально-станционным начальством, рабочими, служащими. Затем разговор обычно переходил на большие проблемы экономики и техники транспорта, затрагивались вопросы кадров, условий жизни и борьбы со взяточничеством, хищениями.
В памяти сердца навсегда живы и минуты неповторимые, когда дядя Феликс в разговоре со мной — комсомолкой двадцатых годов — проникновенно говорил о том, как счастлив он, участвуя в созидании нового, социалистического общества. Говорил, что мы, молодежь, — счастливое поколение. Октябрьская революция дала нам возможность свободно, творчески трудиться, мы будем жить при социализме и строить коммунизм.
Огромная любовь к делу, исключительная целеустремленность и организованность, умение использовать каждую минуту, нежелание щадить себя в борьбе — вот источники изумительной трудоспособности Феликса Эдмундовича.
В НКПС на имя Дзержинского всегда шел огромный поток писем. Многие из них были написаны беспризорными детьми на обрывках оберточной бумаги и взывали о помощи. Дзержинский — председатель грозной ВЧК, был одновременно председателем самой гуманной в мире комисски — Детской комиссии ВЦИК. Все свое пламенное, любящее сердце он отдавал спасению миллионов беспризорных детей, погибавших от холода, голода, эпидемий.
Тысячи бездомных детей скитались тогда по железным дорогам, ехали на крышах, на буферах, в подвагонных ящиках. Спасаясь от голода, они стремились на юг, к теплу, в хлебные тайоны.
Сколько сил отдали наркомпуть Дзержинский, рабочие и служащие железных дорог спасению этих детей! Дети доверяли Феликсу Эдмундовичу, любили его. По «длинному уху» — как тогда выражались — они умудрялись первыми узнавать о предстоящем прибытии Дзержинского на ту или иную станцию и шли цепочкой к вагону наркома.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.