Нарисуй мне в небе солнце - [14]
– Ты видишь, где середина?
– Вижу.
– А что ж встала сбоку, как украла?! Ты – королева Англии. Ты пьесу читала?
– Читала.
– Вот вставай, как королева. С руками что у тебя? Где у тебя руки?
– Вот, – я показала обе руки Чукачину.
– Так сделай что-нибудь с ними! Что они у тебя как неживые!
Я подумала и убрала руки за спину.
– Кудряшова! Ты что, стишок на утреннике читать собралась? Что у тебя с руками? Где они?
– За спиной.
Народ начал смеяться. А мне было не до шуток, потому что я видела, как пунцовеет на глазах Леонид Иосифович. Раздувается, закипает от ярости. Он меня ненавидит. Что мне делать? А тут еще эти руки…
– Начинай!
– «Как! Только что вы…» – начала я монолог.
– Что – «как»? Что «как», Кудряшова? Что такое «как»? Это что – вопрос?
– Да.
– К кому это вопрос? О чем?
– То есть нет… Не вопрос. Восклицание.
– Так воскликни!
– «Как…»
– Что ты блеешь? Что ты блеешь? Воскликни, артистка!
– «Ка-ак!» – изо всех сил прокричала я.
– Что ты так орешь, Кудряшова? Ты какую пьесу играешь? Это Шекспир, а ты орешь, как на ярмарке.
– «Как! Только что вы все готовы были
Друг другу в драке глотку перегрызть…»
– Что сделать?
– Перегрызть.
– Не понял.
– Пе-ре-грызть.
– А-а-а… А то я слышу – водка-перекись какая-то.
– У меня хорошая дикция, Леонид Иосифович, – сказала я, несмотря на умоляющие жесты Альки, зашедшей к нам на репетицию.
Она изо всех сил махала мне руками, прижимала их к груди, закрывала себе уши, затыкала рот. Из чего я должна была сделать вывод, что мне надо молча все глотать и не лезть на рожон.
– А – у – меня – хо-ро-шие – уши, Кудряшова! Я слышу, что ты не то говоришь! У тебя каша во рту! «Водку перекись» я слышу! С такой дикцией в тебя зрители ботинками будут бросать грязными, ясно? Давай сначала!
– «Как!..» – в пятнадцатый раз начала я. И замолчала.
– Что?
– Можно выйти?
– Можно выйти и больше вообще на Неглинную, дом шесть, не заходить! Буду тебе очень признателен. Ясно?
– Ясно.
Я осталась стоять где стояла. Я хотела выйти, потому что чувствовала: подступают слезы, а по моему опыту работы в театре я уже знала: хочешь взбесить режиссера – плачь на репетиции. Но сейчас я сдержала слезы, тем более что Алька всячески меня поддерживала, строила рожицы, успокаивала издалека.
– Ковтун! Ты что там руками машешь? Ну-ка, выходи на площадку! – Чукачин заметил наконец Альку, которую выделял из остальных студентов. – Давай-давай. Так, текст у кого-нибудь возьми. Кудряшова, присядь, отдохни, перетрудилась сегодня. Сделаем маленькую рекогносцировочку… Королевой Елизаветой у нас будет Ковтун.
Алька растерянно оглянулась на меня.
– Давай-давай, смелее, Алевтина! – Чукачин упорно называл Алину Алевтиной, как правило, в отсутствие Осовицкой, которой вряд ли бы это понравилось. И Алька, опытная артистка, с ним не спорила.
– У меня же другой отрывок… – все-таки сказала Алька, видя, как я сижу с опущенной головой. – О’ Нил…
– Ничего не слышу! Уши заложило! – ответил ей Леонид Иосифович. – Начинай!
– «Как! – мягко-мягко и дружелюбно начала Алька. – Только что вы все готовы были друг другу в драке глотку перегрызть…»
– Я понял тебя, Алевтина, – усмехнулся Леонид Иосифович. – Да, ты молодец, Ковтун. Годы тренировок, вижу. Поняла?! – неожиданно заорал он в мою сторону. – Поняла, как подружка твоя словами Шекспира меня сейчас за тебя попросила? Второй план! Он или есть или его нет! Не сыграешь! А у тебя – ни первого, ни второго! Пустые слова! Даже не слова – набор бессмысленных звуков! Блеяние! Спасибо, Ковтун, очень помогла! Жаль, что не ты у меня в отрывке! А эта…
Алька, так же миролюбиво улыбаясь, слегка поклонилась Леониду Иосифовичу, шутливо, но внятно, и подошла ко мне.
– Старайся, – она ущипнула меня за ногу, так, чтобы никто не видел. – Старайся, нюни не разводи. Горелым пахнет.
– Хорошо. – Я тряхнула головой, вышла на середину. – «Как! – закричала я Чукачину, имея в виду, как он надо мной издевается. У меня тоже есть второй план! – Только что вы все готовы были…»
Леонид Иосифович дослушал монолог, кривясь, сопя, трогая до бесконечности нос, уши, теребя лацканы теплого пиджака.
– Ужас, – сказал он. – Бездарно. Убого. Никак. Ни-как. Перекур пятнадцать минут. И следующая сцена. Ковтун, не уходи, еще хочу тебе кое-что дать попробовать. Хорошая ты артистка, Алевтина. Кудряшова! Что ты там смеешься? Как с гуся вода? Не получается пока ничего, поняла? Ни-че-го!!!
Так мы бились-бились два месяца над отрывком, и незадолго до экзамена я поняла – меня отчислят. Выхода – никакого. Что бы я ни делала, как бы ни играла, как бы ни меняла отношение, настроение, интонацию – Чукачин багровел при первом звуке моего голоса. В искусстве только так и должно быть, наверно. Нравится – не нравится. Иногда совершенно неуловимо, непонятно почему. Вот как с первой минуты на первом же прослушивании невзлюбил он меня, так и невзлюбил. Так и трясся, видя меня. И хотел только одного – больше не видеть никогда.
За два дня до экзамена я подошла к Волобуеву.
– Что? Как дела? Что такая грустная, Катя? – Волобуев был старшим преподавателем на курсе и формально, да и не формально, а по-настоящему был главнее Чукачина. И мне симпатизировал, я это чувствовала.
Ее жизнь похожа на сказку, временами страшную, почти волшебную, с любовью и нелюбовью, с рвущимися рано взрослеть детьми и взрослыми, так и не выросшими до конца.Рядом с ней хорошо всем, кто попадает в поле ее притяжения, — детям, своим и чужим, мужчинам, подругам. Дорога к счастью — в том, как прожит каждый день. Иногда очень трудно прожить его, улыбаясь. Особенно если ты решила пойти работать в школу и твой собственный сын — «тридцать три несчастья»…Но она смеется, и проблема съеживается под ее насмешливым взглядом, а жизнь в награду за хороший характер преподносит неожиданные и очень ценные подарки.
«Маримба!» – это пестрая мозаика увлекательных, нежных и трогательных историй. Жизнь маленькой московской семьи, в которой есть только мама и дочка, наполнена светом, юмором и теплом. Дочка растет, влюбляется в первый раз, становится взрослой, а мама мудреет и, отдавая всё дочке, в глубине души не перестает надеяться, что ее затянувшееся одиночество не вечно.
…Тот Новый год она встретила в трамвае. Ехала и смотрела на тихо падающие снежинки, на совершенно безлюдные, как во сне, улицы, и думала: что бы такое загадать, когда часы на Спасской башне станут бить полночь, чтоб у судьбы был хоть какой-то шанс исполнить ее желание. Не загадывать же, чтобы Комаров к ней вернулся…Она бы сама вернулась в то время, когда он был рядом, она — глупа и счастлива, а на стене у нее еще не висела картина, на которой изображена повозка, а в ней — женщина. Повозка никуда не едет, потому что лошадь стоит на крыше повозки и вместе с женщиной смотрит назад.
У Дениса есть жена Оксана и дочь Маргоша. Он не хочет их терять, не хочет начинать в сорок лет все сначала. Но жена не потерпит предательства, которое вот-вот откроется. Девушка Алена, милая, нежно любящая Дениса, решила разрушить его жизнь, родив ребенка… Он еще не появился на свет, он еще может не появиться, если попытаться остановить Алену… Уже очень поздно, но разве будущий отец не имеет права решать — быть ли этому ребенку?..
Успешная столичная журналистка Лика Борга привыкла сама справляться и с трудностями, и с одиночеством. Но в результате аварии она приобретает удивительный дар, начинающий неуловимо менять ее жизнь.Как не потеряться в огромном равнодушном мегаполисе? Судьба предлагает Лике очень неожиданный рецепт: не хочешь быть одиноким – услышь другого. И дальше – вмешайся, помоги, возьми на себя часть его боли и проблем. И твой мир наполнится теплом, светом… и любовью!Увлекательный роман московской писательницы Наталии Терентьевой – удача для всех, кто выбирает хорошую прозу, ценит легкий и ироничный стиль, меткий психологизм и завораживающие повороты сюжета.
Обжигающая, чувственная история первой любви, первой страсти, ошибок, кажущихся непоправимыми, острого разочарования, бессмысленного предательства.Детство кончается, когда по-настоящему влюбляешься или когда разувериваешься в своих первых, таких сильных чувствах?Два подростка из одной московской школы и двух совершенно разных миров влюбляются друг в друга. Оба – хорошие, умные, красивые, талантливые. Но есть препятствие, и оно кажется непреодолимым…
Многие задаются вопросом: ради чего они живут? Хотят найти своё место в жизни. Главный герой книги тоже размышляет над этим, но не принимает никаких действий, чтобы хоть как-то сдвинуться в сторону своего счастья. Пока не встречает человека, который не стесняется говорить и делать то, что у него на душе. Человека, который ищет себя настоящего. Пойдёт ли герой за своим новым другом в мире, заполненном ненужными вещами, бесполезными занятиями и бессмысленной работой?
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.
Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
«Я помню эту странную тишину, которая наступила в доме. Как будто заложило уши. А когда отложило – звуков больше не было. Потом это прошло. Через месяц или два, когда наступила совсем другая жизнь…» Другая жизнь Лены Брусникиной – это детский дом, в котором свои законы: строгие, честные и несправедливые одновременно. Дети умеют их обойти, но не могут перешагнуть пропасть, отделяющую их от «нормального» мира, о котором они так мало знают. Они – такие же, как домашние, только мир вокруг них – иной. Они не учатся любить, доверять, уважать, они учатся – выживать.
Сначала ты идешь вниз и вниз. Ты теряешь любовь, квартиру, счастье, работу. И потом, когда кажется, что уже ничего никогда не будет, что твой ангел-хранитель, уставший тебя охранять от всех бед, улетел навсегда, тебя кто-то или что-то резко вытягивает из омута. Или это ты вдруг понимаешь, что впереди — то, что ты сама себе сотворишь. Из ничего, из вчерашнего пепла. Чудо случается с тем, кто в него верит…
Молодая преподавательница музыки ждет ребенка от своего возлюбленного и даже не представляет себе, сколько разных людей против рождения новой жизни…Наталия Терентьева – новое яркое имя в российской литературе, одно из самых главных и ценных открытий этого сезона, лауреат премии имени В. Катаева. Завораживающая и напряженная семейная драма «Бедный Бобик» – о любви и нелюбви, предательстве, о единственном выборе, который сегодня и сейчас определит твою судьбу.Ранее книга издавалась под названием «Знак неравенства».
Жизнь Саши – одна большая любовь. Любовь к единственной дочери со странным именем Ия. «Имя из одних гласных – и в характере стержня не будет», – предупреждали Сашу. Героиня вспомнила эти слова, когда однажды Ийка просто ушла от матери. Ушла от бедности и проблем в новую красивую жизнь. Ушла за золотыми небесами со своего детского рисунка…