Нарисуй мне дождь - [29]

Она пытливо смотрела на меня из-под длинных прямых ресниц, придававших ее взгляду выражение всепонимающей мудрости. Из обрывков нескольких фраз, коротко брошенных ею на ухо Ли, я догадался, что она уже не раз видела меня в городе и давно за мной наблюдает. Не исключено, что видела и на этой неделе, хорошо хоть не разглядела во всей красе синяк у меня под глазом.

— Зачем прячешь глаза? От кого-то скрываешься? А может, у тебя пустая душа, поэтому и не кажешь глаз? — вопросы были заданы неожиданно, в лоб и паузу Чирва выдерживала жестко, как настоящий артист, пронизывая меня своим острым, не по годам многоопытным взглядом.

— Точно, пустая душа! — не выдержав гнетущего молчания, насильственно рассмеялась Кланя.

Ли тоже коробит от Таниного допроса, вижу как ей неловко, заливаясь краской, она растерянно молчит. Встреча с подругами Ли была назначена раньше нашего ночного приключения, а перенести ее мы не удосужились, теперь приходится краснеть. Молчание становилось невыносимым. За окном быстро стемнело, где-то совсем рядом оглушительно прогремел гром, грохот с треском раскатился по небу, и хлынул азартнейший ливень. Последняя в этом сезоне гроза. Крупные, как градины капли громко, как в барабан забарабанили в окно.

— Да нет, вы ошибаетесь. Как бы вам это объяснить… — в замешательстве подыскивал ответ я. Неудобно «представляться» подругам Ли, имея такую неодинаковую расцветку глаз. Для доверия ведь требуется время и, что бы я ей сейчас не сказал, это ее не убедит. — Видите ли, это такие… Словом, это специальные, секретные очки.

— Какие еще секретные? Если на тебя есть розыскная ориентировка, я тебя и в очках опознаю. Говори, в чем дело и не юли! — затвердевшим в сталь голосом властно давит Чирва.

Ее глаза потемнели и приобрели холодный булыжный оттенок, брови сошлись в одну черную линию. В устремленном на меня взгляде появилось выражение грозного, томительного упорства. Удивляют происходящие с ней метаморфозы. Странно чувствовать себя провинившимся школьником рядом с младшей по возрасту девчонкой. Как жестко она умеет себя поставить и дожать, не у каждого так получится. Дожать, но не меня.

— Ну, это… Как бы вам сказать… — нервно потираю руки, колеблясь, сознаваться или нет, начал мямлить я, поглядывая то на Ли, то на Кланю, словно искал, и не находил у них поддержки. — Это раздевающие очки! — наконец, решившись сказать правду, выпалил я. — Когда я их одеваю, то вижу вас голыми… — смущенно признался я.

— Ну, дает! — шумно изумляется Кланя.

— А что, если и правда, видит?.. — с сомнением в голосе поддыривает Ли.

— Брось пули заряжать, — уголками губ усмехнулась Таня, холодным немигающим взглядом, как через прорезь прицела рассматривает меня. Я почти физически ощутил, как сквозь непроглядные стекла очков, она заглядывает мне прямо в голову.

— Не только это правда, — таинственно понизив голос, наклоняюсь ближе к ним я, — А правда также и то, что я имею необычайной силы гипнотический взгляд и, к слову сказать, владею телекинезом. Могу усилием воли на расстоянии передвигать предметы. В детстве меня специально мучили, чтобы я от страха развил в себе эти сверхспособности.

Я перевел дух, и замолчал. В посудомоечной сочно цокнул и зазвенел, разбившийся о цементный пол бокал.

— Слышали? Это я исключительно своею мыслью сейчас сбросил его со стола, — признался я. — А еще, я гипнотизирую любого, сразу, без всяких там гипнотических пассов и словесных команд, внушаю свои мысли силой взгляда. Я могу ничего не говорить вслух, но стоит мне на любую из вас посмотреть, без очков, и вы здесь такое будете вытворять… В общем, все, что пожелаю. Но, мне не хочется этим пользоваться, это ж будет против вашего желания, поэтому я и ношу очки, чтобы не воздействовать…

— Баста! Хватит заливать! Выкладывай все, как есть и сними свои очки, сейчас же! — совсем уж бесчеловечно прессует Чирва, испепеляя меня ненавидящим взглядом.

— Да-а? Раз так, пеняйте теперь на себя… — не без скрытой угрозы говорю я.

Отодвигаю стул и с похоронной медлительностью поднимаюсь, надеваю шляпу, застегиваю на все пуговицы свой «противодождевой» плащ и безмолвно нависаю над ними в черных очках, как и Чирва, выдерживаю мучительно долгую паузу, переводя взгляд с одной на другую. Я тоже знаю цену паузы: «чем больше артист, тем длиннее паузы». Ничего, я вам сейчас устрою театр одинокого актера. Прошла уже казалось целая вечность томительного молчания, как я вдруг резко сорвал с глаз черные капли очков и гаркнул во все горло:

‒ Молчать!! ‒ в зале воцарилась звонкая тишина, в которой я голосом Левитана повелительно изрек, ‒ Стать всем раком! Быстро! Что я сказал!

Все сидящие за столом вздрогнули. Глаза Клани сделались стеклянными. Стало тихо так, что слышно было как за стойкой у Софы из крана капает пиво, а затем раздался смех со всех сторон. Эффект снятия очков и демонстрация того, что под ними скрывалось превзошел мои ожидания. Взглянув на мой синяк, а потом на Ли, Таня улыбнулась упрямыми углами губ. Ли смеется, двумя руками закрывая глаза, боится попасть под «воздействие», а смешливая Кланя, от хохота сложившись пополам, спряталась под стол.