Нарисованная красота - [22]

Горшок с маслом был пополнен отжимом еще двух цветков и отправился фильтроваться через несколько слоев ткани в другой горшок. После этого я его гидрирую горячей водой и оно станет прозрачным, но немножко нерафинированного я все-таки оставлю для салатов. Очень уж вкусно.

Продолжая эксперименты, я перешла на воду. Она тоже не любит приказов, но любит исполнять желания. Поэтому я отпустила в пространство свое желание получить гидралат. Вода в кастрюле тут же забулькала, а пар прорвался из нескольких дырок с тестом. Его я залепила новыми порциями и попробовала уточнить мои желания: ни капли пара покинуть пределы кастрюли не должно. Бульканье изменило тональность и из-под заплаток из теста перестали вырываться струйки пара.

Дальше следовала земля. Я плохо представляла, какое именно обращение к стихии должно быть и поэтому просто вышла на улицу и стала пробовать разными способами утрамбовать себе дорожку от калитки к крыльцу и от крыльца к колодцу. Долгое время не происходило ничего. Ровно до тех пор, пока я не попросила о помощи в этом нелегком деле вслух. Стоило мне закончить фразу, по намеченным мною путям медленно проявилась стилизованная под кладку трамбовка. С этим разобрались.

Осталось самое опасное: огонь. Я долго думала, на чем экспериментировать и решила просто зажечь свечу. Фитиль загораться не хотел ни в какую. Через пол часа я была на весь мир обижена, но не хотела отказываться от мысли, что если три стихии откликаются мне, то и четвертая должна. Вот когда мысль о том, что огонь должен зажечь фитиль и подчиниться моей воле оформилась окончательно, фитиль вспыхнул.

Мьяла, оставив тесто подниматься, ушла к себе и чем занималась я не знаю, но вернулась она как раз тогда, когда вспыхнул фитиль.

— Как ты ходишь еще на свободе, если у тебя три стихии? — Неожиданно жестко спросила она.

— Четыре, Мьяла. — В тон ей ответила.

— Таких не рождалось больше двухсот лет. Если об этом узнают, тебя не выпустят. — Она странно замкнулась.

— Если я права, то им силенок не хватит меня удержать. — Усмехнулась я.

На том разговор был исчерпан.

Масло полностью протекло через ткань, а я продолжила эксперименты. Нагрела воду до нужной температуры и стала разогревать масло. Дезодорировать и вымораживать его я не собираюсь, но, чтобы оно было красивым и прозрачным, я хочу его прогреть. Около двух часов я прогревала водой масло и, наконец, удовлетворившись результатом, пригласила Мьялу использовать новый метод приготовления пирожков.

Сперва она пожарила два с капустой и очень осторожно съела свой. Потом, уже быстрее, словно сомневаясь, сделала два с картошкой. Тоже съела.

— Только не злоупотребляй. Много жаренного масла не полезно. — Сообщила девушке я.

— И много у тебя таких секретиков? — Тонко, как-то даже коварно, улыбаясь, уточнила она.

— Очень. — Широко оскалилась я.

— Я могу уснуть на несколько дней. Распоряжайся домом и не пускай ко мне никого, ладно? — Чуть погодя предупредила я гостью.

— Хорошо. — Остро глянула на меня девушка.

Вообще Мьяла была красавицей восточного склада. Монголоидное строение лица, миндалевидные глаза, соответствующая смуглая кожа и черные жесткие волосы. Кожа ее была чистой, без неприятных недостатков. Но из памяти Литты я знала, что у кампроу очень быстрая регенерация, отсюда делала вывод, что образ жизни у нее как у всех, просто ее организм залечивает все, что проявляется у людей прыщами, сыпью, покраснениями и тусклыми волосами.

За короткие дни моего ухода за собой кожа заметно успокоилась, покраснения и отеки спали, волосы стали мягче, но все равно оставались сильно посеченными. Это счастье срезать бы и заново отрастить, но в этом мире остриженная коса чести ни одной девушке не делала. Так что я собиралась разработать себе маску и потихоньку, по пол сантиметрика в два месяца, срезать это все к чертовой матери.

Тут я заметила, что уже вечер и отправилась мыться. Мьяла все еще не понимала, почему я не боюсь нечисти и постоянно об этом спрашивала. Не то, чтобы я в нечисть не верила, но в то, что она в чистые дома приходит вредить не верила совершенно точно. Я свято убеждена в том, что всякое существо вернет тебе твою любезность. Поэтому, несмотря на обещания самой себе, я оставляла молоко гипотетическому домовому, подкармливала приблудившуюся кошку и не давала дому зарастать грязью, регулярно протирая поверхности и выметая грязь.

Уже в постели я размышляла о результатах экспериментов. Получалось, что если подходить с умом, то стихии могли заметно облегчить жизнь. Люди, похоже, неверно воспринимали возможности общения с ними: та стихия, которой более всего соответствовал характер виза откликалась ему сама по себе с самого детства, но к другим здесь, похоже, и не пробовали обращаться. Вода, скажем, почти не реагировала на мои пожелания о дополнительных целебных свойствах, но то, что в ней было само по себе отдавала охотно. Ветер не соглашался помогать в случаях, когда ему это не интересно. С землей и огнем мы плохо знакомы, но полагаю, что и у них есть некое сознание, которое нельзя не учитывать при взаимодействии с ними. Это все не просто, но, как минимум пока что, стихии благосклонны ко мне. Кроме того, стихии явно как-то видели образы из моей головы, потому как мне ни разу не пришлось в подробностях продумывать, что я хочу, но все всегда было именно в том виде, в котором я представляла. Откуда вода может знать, что я имею в виду, желая гидралат? В подобных размышлениях я и уснула.