Нарисованная красота - [15]

Хорошо знакомое желание действовать немедленно, которое захватывало меня всякий раз, когда я ощущала завершенность какого-то процесса, жгло изнутри. Я чувствовала себя всесильной, потому что у меня была воля к успеху. Обычно такое чувство оставалось со мной где-то до середины следующего длительного дела, требующего от меня много усилий, потом я возвращалась в обычное свое расположение духа.

Сейчас таким делом стало приведение в порядок, в соответствии с моими стандартами и понимаем, моего дома. Местные боялись нечисти, что всегда приходит в чистые дома. Придет ко мне нечисть? Ну и пусть! Отмою, будет чисть. В таком духе я рассуждала, двигаясь к дому.

Убежать особо далеко мне не удалось — только к кромке леса подобралась. Наверняка, круги по лугу нарезала.

По дороге к дому я снова наткнулась на смердящую постройку. Возле нее я остановилась, задумчиво рассматривая покосившийся и заметно подгнивший домик. Под ним, наверняка, огромная яма с нечистотами.

— Завалю. — Вслух серьезно обратилась я к домику. — К чертовой матери.

А потом произошло сразу несколько вещей, ни одна из которых не была для меня ожидаемой.

Во-первых, домик сложился, будто карточный, вызвав громкий плюх содержимого ямы. Во-вторых, поднялся просто жуткий смрад. В-третьих, земля, холмиком лежавшая слева, поднялась в воздух. Доски бывшего домика сами собой отъехали недалеко, а земля начала сама ложиться в яму и вмешиваться в нечистоты создавая дерьмовую воронку. Все длилось минут десять, после этого доски снова вернулись на место «замеса», разлеглись поровнее, а еще немножко земли припорошило доски сверху. Вонь заметно утихла, хотя не исчерпалась полностью.

Я хлопала на явление глазами и не понимала, что должна сделать по этому поводу. С одной стороны, тот факт, что мне не придется копошиться в этом руками — изумительно. С другой, получается какая-то хрень. То есть, я безумно рада, что земля на мои просьбы и нужды реагирует, как и воздух с водой. Но Литта, по ее же сведениям, была слабым визом воды. Откуда мне такая честь, если виз с двумя стихиями (снова по данным Литты) считался сильным, с тремя супер-сильным, с четырьмя — сильнейшим, но последнего такого никто из живущих сейчас даже не застал.

Решив разбираться с насущными вопросами сначала, с философскими — потом, я отправилась в дом.

На волне неожиданного успеха с туалетом (о том, где нужду справлять, пока новый не сделаю я малодушно не думала), я решила отмыть весь дом. Целиком. Сразу.

Просьбы к воде, как и вчера в спальне, услышаны не были. Но я поймала вчера этот момент: вода распространилась по комнате тогда, когда я прочувствовала свое желание спать сегодня ночью в чистой комнате. Причем, о моем понимании чистоты говорить не пришлось — стихия восприняла все сама.

Так что сейчас я остановилась на крыльце, устремив взгляд на колодец. Постаралась отпустить от себя все лишнее, не то чтобы «очищая разум», но выводя твердое желание иметь по-настоящему чистый дом на передний план. И, когда почувствовала пик этого ощущения, щедро поделилась им, отправляя посыл воде.

Какое-то время ничего не происходило, но, наконец, колодец загудел и скоро огромный поток воды вырвался из его недр, снося установленные сверху приспособления, и устремился к дому, закрывая его от моего обзора полностью, внутри и снаружи. Поскольку стояла на крыльце, мои ноги настойчиво облизывала стихия, намекая, что я мешаю. Я поспешила спрыгнуть с крыльца, чтобы дать стихии дорогу и только сейчас сообразила, что, во-первых, я опять вывалилась на «парадный» двор в ночной сорочке, а, во-вторых, на улице лежит куча всего, что было обильно полито грозой.

Если горшкам, гипотетически, должно быть глубоко фиолетово, то вот старой одежде и домашним тряпками очень даже плохо в этой связи. Горшки, как наименее проблемные, были оставлены лежать на солнышке ровными рядами. А ткань пришлось перебрать и признать ее очень условно пригодной к чему-то, кроме уборки. Чуток побродив в своем неподобающем виде по двору (толпы не собралось, несмотря на зрелище омываемого стихией дома), я подумала, что стоит попробовать наладить осмысленный контакт с воздухом.

Интуитивно, я ощущала, что так же как с водой с ним не пройдет, и поэтому начала пробовать разные варианты взаимодействий. Сперва я пробовала мысленно просить. Потом мысленно приказывать. Потом просить вслух. Потом вслух умолять, потому что вслух приказывать я не решилась. Но неизменно, всякий раз, я уточняла какую стихию я прошу просушить несчастные тряпки. И вот, когда я потеряла надежду на успех (по крайней мере, сегодня), я уселась на уже просохшую после дождя траву и без особого энтузиазма произнесла:

— Да просуши ж ты эти несчастные тряпки, — помолчала, — или тебе слабо не разорвать их и не потерять?

Что произошло? Правильно: шмотки тут же поднялись над землей и стали активно трепетать на ветру, локально образовавшемся на отдельно взятом пяточке.

Стараясь уловить момент, я попробовала повторить успех: поспорила со стихией, что передать мне вон тот горшок, не расколотив, он не сможет. И именно требуемое было у меня в руках. В точности то, что просила.