Наречённая ветра. Книга первая - [48]

– Сестрица?

– Ларишаль – южный ветер – хозяйка Найенны.

– Значит, она хочет жертв?

– Конечно, хочет, Эви. Кто же не хочет могущества? Уверен, Ларишаль не одна такая. Скоро и остальные устроят в своих землях то же самое.

– Это ужасно! – Эвинол закрыла лицо руками, но тут же отняла их, пристально вглядываясь в лицо ветра. – Но ты, Инослейв? Ты же не гоняешься за могуществом?

– Я – нет. Но я обрел кое-что более ценное, Эви, – ветер улыбнулся, с нежностью глядя на нее. Глаза его в темноте казались озерами расплавленного серебра или отсветами звездного света. – Может, я и хотел бы заполучить хотя бы часть былых возможностей, но уж точно не ценой твоей ненависти. Вряд ли ты одобришь, начни я использовать людей как источники жизненной силы.

– Уж конечно, не одобрю! – подтвердила она.

– Поэтому я и ограничился одной жертвой – тобой. Зато аппетит остальных вряд ли будет столь же умеренным.

– Но я не понимаю, – Эвинол пыталась ухватить ускользающую мысль. – Почему в Найенне много жертв? Неудивительно, что эта твоя Лишарель хочет побольше, но где же найеннцы добыли для нее столько царственных дев?

– Ларишаль, – поправил ветер. – А зачем ей ограничиваться девами? В мужчинах ничуть не меньше жизненных сил. А уж сословная принадлежность и вовсе не имеет значения.

– Но как же? Ведь в той книге было четко написано, что жертвой должна быть…

– Прекрасная невинная царственная дева, – закончил за нее Инослейв. – Именно так там и написано.

– Ты знаешь?

– Еще бы мне не знать, милая. Ведь я сам писал эту книжицу.

– Что?!

– Эви, маленькая, а ты, наверное, думала, что это хранитель библиотеки принес тебе раритетную рукопись? Нет, он ничего не нашел. Вряд ли вообще что-то с тех времен уцелело. Подробности ритуала описал я сам, ну и добавил кое-что от себя. В частности, особые требования к жертве. На самом деле жертвой может быть кто угодно, лишь бы в человеке было достаточно жизненной силы. Поэтому старики или больные не очень подходят.

– Но я как раз была больна!

– Но ты и нужна была мне не для того, чтобы высасывать из тебя силы, – парировал ветер. – Я люблю тебя, Эвинол, и забирал, чтобы спасти, а не чтобы убить.

– Но к чему тогда все эти царственные девы?

– Неужели непонятно? Царственная – для того, чтобы ты или твои приближенные не надумали принести в жертву кого-то другого. Ну а невинная – чтоб оградить тебя от притязаний муженька.

– Вот уж не подумала бы, что ту книжку подкинул ты, – Эвинол покачала головой. – По крайней мере, теперь все ясно. Но это значит, что в Найенне твоя сестра-ветер может требовать в жертву кого угодно, не ограничивая себя в количестве?

– Она так и делает. Ларишаль всегда была ненасытной стервой. А найеннцы, само собой, кидают ей в пасть самых жалких и беззащитных.

– Но как? Разве жертвы не должны быть добровольными?

– Эви, вспомни себя, – Инослейв вздохнул, явно не горя желанием развивать мысль. – Разве ты сама надумала отдать себя ветру? Мы уже говорили об этом. «Добровольность» жертв вынуждается самыми грязными способами.

– Какими?

– Не стоит тебе это знать, – ветер заботливо поправил одеяло на плечах Эви, словно желая оградить ее от страшной правды.

– Я должна, – упрямо сказала она. – Однажды я послушно закрыла тему, но тогда речь шла о далеком прошлом, которое нельзя изменить. Сейчас же – другое дело.

– Сейчас тоже ничего не изменишь, Эви. Но если ты настаиваешь… – он поморщился. – Способов довольно много, они просты и действенны. К примеру, угроза убить любимую для мужчины или ребенка – для родителя.

– Ох! – сердце Эвинол болезненно сжалось. – Как подло и жестоко со стороны ветров!

– Со стороны людей, – безжалостно поправил Инослейв. – Ветрам все равно, кто именно и каким путем достанется им в жертву. Изобретательность по части методов привлечения «добровольцев» проявляют твои собратья, Эвинол, не мои.

– Но ветра не оставляют людям выбора!

– Тут ты права, Эви, – признал ветер. – Теперь понимаешь, почему я не спешил делиться с тобой новостями? Если честно, я не могу себе простить, что вообще упомянул об этом.

– И что бы изменилось, если бы ты утаил от меня правду? Люди перестали бы погибать?

– Нет, не перестали бы. Но они и так не перестанут. Зато ты не страдала бы от того, что не можешь изменить, а я – от того, что страдаешь ты.

– Что значит – ничего нельзя изменить? – вскинулась Эвинол. – Хочешь сказать, что не станешь даже пытаться?

– А что я могу сделать? – Инослейв казался искренне удивленным. – Даже если на время забыть, что мне нет дела до тех людей, то как, по-твоему, я мог бы им помочь?

– Я не знаю, – с досадой ответила она. – Но когда дело касается твоих личных интересов, ты очень изобретателен.

– Но сейчас-то оно их не касается, – возразил ветер. – Поверь, Эви, единственный мой интерес во всем этом – твое душевное спокойствие. Но даже ради него я не смогу нарушить законы бытия и выйти за рамки своей природы. Я не смогу попасть в Найенну.

– Но почему?

– Потому что весь мир поделен между ветрами и мы хозяйничаем лишь на своих землях. В древности, когда в нашем распоряжении было вдоволь людской силы, мы с легкостью пересекали границы. Причем могли делать это как будучи ветрами, так и в человеческом обличии. В те далекие времена я мог бы не только явиться в Найенну, но и наведаться в гости к самой Ларишаль, навестив сестрицу в ее обители.